— Ты хочешь сказать, что убийцы таким образом хотят перевести стрелки на казанских? — подал голос Дробыш.

— Видимо, да. В таком случае показания единственного свидетеля, который в момент совершения преступления мог видеть убийцу, должны иметь существенное значение.

— А я думаю, вряд ли, — покачал головой Дробыш. — Если твой спортсмен действительно там был, то он с перепугу теперь собственную мать не узнает.

— Может, и не узнает, — согласился с коллегой Громов. — Однако на этот час это пока единственный живой свидетель в этом деле. Никто из опрошенных жильцов дома, включая дворничиху, киллера не видел. А спортсмен, судя по всему, наоборот. Потому и ноги сделал сразу после убийства. Поэтому найти его необходимо, причем сделать это надо до того, как о его существовании станет известно этим отморозкам.

— Почему отморозкам? — удивился Дробыш.

— Потому что убрать старейшего и влиятельнейшего вора в законе, да еще попутно замахнуться на такую серьезную группировку, как казанская, могут себе позволить либо очень крутые братки, либо отморозки. Я грешу на последних — им ведь глубоко плевать не только на официальные законы, но и на уголовные.

Громов замолчал, ожидая реакции на свои слова со стороны шефа. Однако тот молчал, видимо, тщательно осмысливая только что услышанное. Наконец он докурил свою сигарету, вдавил ее в пепельницу и только тогда произнес:

— Твои выводы, Громов, выглядят вполне обоснованно. Однако полностью сбрасывать со счетов версию Дробыша, я думаю, не стоит. Поэтому ты, Алексей, продолжай работу в том же направлении. Мудрец был вором правильным, откровенно в коммерцию не лез, однако активно «крышевал». Вот и пробей его связи по этой линии. Ну а ты, Кирилл, ищи своего спортсмена. Кстати, каким образом ты собираешься на него выйти?

— В адресном столе данных о нем практически нет — год назад он потерял квартиру и с тех пор бомжует. В Центре реабилитации на улице Искры, где хранятся личные дела бомжей со всех концов России, сведения о нем тоже скупые. Паспорт Кадилин потерял и теперь кочует со справкой «формы номер 9» — типичный документ, который имеют на руках почти все бомжи. Если учитывать, что в Москве на данный момент их порядка пятидесяти тысяч, то найти Калинина среди них задача не из легких.

— Надо хорошенько просеять приемники-распределители, — подал реплику Дробыш.

— Мысль дельная, — согласился с другом Громов. — Мне тут списочек составили по этому поводу. Из него следует, что в столице сегодня действует одиннадцать учреждений социальной помощи: пять домов ночного пребывания, две социальные гостиницы, центр социальной адаптации и три специальных отделения в домах-интернатах. Общее число мест в этих учреждениях — 1505. Однако есть одно «но»: интересующий нас субъект предпочитает в этих заведениях не тусоваться — без паспорта в те же ночлежки не пускают.

— Надо дать на него ориентировку по городу. Раздобыть его фотографию, я надеюсь, не проблема? Он ведь какая-то знаменитость — хоккеист, кажется? — вспомнил Петрович то, что Громов докладывал ему по горячим следам сразу после убийства.