— Хватит болтать, — сказал Дро все так же мягко. — Вперед.

Миаль пошел, позабыв об усталости во всем теле. Охотник шел рядом, и Сидди Собан, не оборачиваясь, шла перед ними в черную мглу ночи.

А потом ночная мгла словно расступилась, поглотила ее — и Сидди исчезла.

Они подождали, оглядываясь по сторонам в поисках призрачной девушки. Впереди, выше по склону, близко друг к другу росли деревья, заслоняя обзор. Спустя минуту, так и не сказав ни слова, менестрель и охотник снова пошли вперед, вошли в рощу. Ничто не шелохнулось — они снова были одни в ночи. На опушке рощи подъем закончился — земля обрывалась в бескрайнюю, бархатную, безлунную пустоту. Наверное, это был просто лес, а они смотрели на него сверху, с обрыва.

— Она ушла, — заявил Миаль. Ему вдруг пришло в голову кое-что: — Если она использовала меня, чтобы явиться, то я не чувствовал этого ни сейчас, ни в прошлый раз. Только в монастырской гостинице, когда валялся больной.

— Ты привыкаешь отдавать ей силы, вот в чем дело. Именно теперь это и становится наиболее опасно.

— Спасибо, успокоил. Осчастливил, можно сказать, — Миаль уселся на землю и обхватил колени руками. Несмотря на то, что говорил, он чувствовал тупой страх и волнение.

— Заночуем прямо здесь, — сказал Дро.

— Очень смешно.

— Три часа буду караулить я. Потом твоя очередь.

— Какой из меня караульщик! Увижу что-нибудь и перепугаюсь до смерти.

— Если что-нибудь увидишь, буди меня. Твое дело — смотреть по сторонам.

— Хорошо. Буду смотреть по сторонам. Час спустя из длинной череды облаков всплыла луна.

Миаль спал тревожным, беспокойным сном. Дро смотрел в ночь, замерев в невероятной неподвижности, лишь изредка моргая — словно был заклят, как часовые из легенд, нести свою стражу вечно.

Менестрель проснулся, переполненный самыми чудесными переживаниями и предчувствиями.

— Кто здесь?

Она лежала рядом, опершись на локоть, склонив головку на изящную руку. Ее пепельные волосы падали ей на лицо, и ему тоже. Миаль знал, кто она такая, и сам поразился, почему не оцепенел от ужаса. Потом он понял — это же так просто! Дро ошибся, как ошибся и сам Миаль. Сидди не умерла.

Когда он вытащил ее из воды, то спас ей жизнь — именно этого он так отчаянно хотел. А в том, что она не пришла в себя сразу, нет ничего столь уж удивительного. Просто его сбило с толку ее раздувшееся лицо — игра света, наверное, да и сам Миаль был тогда напуган, и лихорадка уже подступала. Нет, Сидди жива, и ей как-то удалось догнать их. Она играла с Дро, чтобы наказать его. А Миалю, своему спасителю, решила довериться.

— Ты не умерла, — прошептал он, озвучив свои мысли.

— Ты говоришь такие приятные вещи, — она легонько поцеловала его в щеку.

Миаль вздрогнул — ему было и приятно, и тревожно. Потом он вдруг спохватился и оглянулся в поисках Парла Дро. Наверное, та темная нечеткая тень, растянувшаяся у корней дерева, и есть он. Хорошо караулит, нечего сказать. Или... или была очередь Миаля стоять на страже, а он заснул?

— Пойдем со мной, — сказала Сидди, снова коснувшись его щеки настоящими, живыми губами, холодными, как лед.

— Э... на самом деле я должен...

— Не спорь. Ты же знаешь, что я нравлюсь тебе. Пойдем, погуляем. Разве тебе не хочется? Вниз, в лес, это недалеко.

— Ну ладно...

Однажды он пошел гулять в лес с дочкой Серого Герцога. Прогулка окончилась на куче палых листьев, а в скором будущем — несколько месяцев спустя — побегом среди ночи. Тридцать пьяных головорезов Герцога со злобными мастифами гнались за менестрелем.