Я вздрогнул и повернул голову в ту сторону, откуда прозвучал вопрос. На остановке какая-то странная, страшного вида старуха и внимательно меня изучала. Лицо испещрено морщинами, седые волосы убраны в толстую косу, на плечах — прохудившееся пончо, в руках — какой-то глупый узелок. Она казалась городской сумасшедшей…

— По делам, — сухо ответил я. — Я еду по делам.

— Убить кого-нибудь задумал? — спросила она вдруг, а у меня мурашки побежали по коже.

— С чего вы взяли? — заикаясь, прошептал я и отступил назад.

— Значит, задумал… — пожала плечами старуха и пошла прочь, приговаривая: — Я так и думала. Сразу видно. Если задумал кого-то убить, то сразу видно. Сразу…

Господи, но что же это такое! Сначала маленький Анхель, потом две женщины в автобусе, говорящие о Конце Света, потом отъезд моих родных в страну кровожадных ацтеков, наконец, Риго… И теперь — эта старуха!

Я задумал кого-нибудь убить? Какая глупость! Какая глупость! Нет! Я не хочу никого убивать… Не хочу!

— Постойте! — закричал я. — Постойте!

Старуха не остановилась и даже не сбавила шаг. Еще секунду я стоял на месте, а потом рванул за ней.

— Вы меня знаете?! — я забежал вперед и преградил ей дорогу. — Знаете?!

— Зачем мне тебя знать, ты еще не мертвый, — загадочно ответила старуха.

— А вы… Вы знаетесь только с мертвыми?

— В этом мире полно мертвецов, — безразлично ответила старуха и пошла в другую сторону.

— Постойте же! — закричал я и снова последовал за ней. — Что вы имеете в виду? О чем вы говорите?! Я не понимаю! Что значит — «в этом мире полно мертвецов»?

— То и значит, — ответила старуха. — Мертвец — он кто? Он — тот, кто лишился собственной воли. Так ведь?

Старуха остановилась и уставилась на меня своими когда-то карими глазами.

— Что — «так»? — оторопел я.

Она говорила, что мертвец — это не тот, кто умер, а тот, кто лишен воли. Но что значит — «лишен воли»? И зачем ей общаться с такими людьми?

— Ты своим умом думаешь? — Старуха уперлась руками в бока и грозно посмотрела на меня как на нашкодившего мальчишку. — Своим?

— Я… Я… — я не знал, что ответить, потому что не понимал, что она имеет в виду.

— А много ли таких, кто своим умом думает? — сощурилась старуха.

— Я думаю, много…

— Много?! — Она расхохоталась, показывая мне свой страшный беззубый рот. — Вот ты скажешь, конечно! Да ты еще и дурак!

Старуха снова куда-то направилась. Кажется, без всякой цели. Только бы избавиться от меня — как от приставшего к одежде репейника! Мы кружили с ней по небольшой площадке рядом с автобусной остановкой как два баскетболиста, дерущиеся за мяч на импровизированной тренировке.

— Господи, умоляю вас, скажите мне! Скажите! — Я готов был упасть перед этой старухой на колени, только бы она мне все объяснила.

Я так устал, так запутался. И эта женщина… Ведь это не случайно, что я ее встретил. У нее есть какое-то послание для меня. Она что-то знает! Почему она не скажет?!

— Никто не хочет думать своим умом, — старуха продолжала идти прочь, сетовала и недовольно качала головой из стороны в сторону. — Говорю ему, что он убийство затеял. А он мне — «скажите мне, скажите»! Ну не дурак?.