Олег впервые за свою жизнь наблюдал за игрой в баскетбол из зала, а по телевизору смотрел только матчи Национальной баскетбольной лиги. Тем не менее хорошо разбирался в игре и сумел оценить по достоинству мастерство Белоногова-младшего. Поединок двух высококлассных команд захватил его, Олег непроизвольно вскакивал с места, вернее, его поднимала волна азарта болельщиков местной команды.

— Какой рост у Алексея? — спросил Шустов.

— Два шесть.

— В школе, наверное, дразнили.

— Да, как всегда: «Дядь, достань воробушка». А Лешка отвечал: «Нагибаться неохота».

Шустов рассмеялся. Сегодня у него было отличное настроение. Он кивнул товарищу, когда тот встал, поспешая к скамейке запасных, чтобы в числе первых поздравить брата с победой. Шустов привлек внимание Яцкевича:

— А ты чего такой кислый, Андрей?

— Убили Валентину Ширяеву, — без предисловий объяснился Яцек, провожая глазами Белоногова. Вообще-то, думал он, нужно было поговорить на эту тему вместе с Бельчонком, ранимым Бельчонком, который тут же распустил бы слюни и сопли, и Яцек невольно оттягивал этот момент. А может быть, и не затронул этой темы, если бы не вопрос Олега.

— Так, — протянул Шустов. Его лицо и голос были лишены эмоций. — Откуда ты узнал об этом?

— Из газеты. Маленькая заметка. Наверное, завтра выйдет некролог.

— Убийство судьи — и маленькая заметка? — Олег покачал головой. — Что-то мне не верится. А ну, выкладывай, что там у тебя.

— Корреспондент написал, что она покончила жизнь самоубийством, повесилась в ванной своей квартиры.

— Кажется, — недовольным голосом произнес командир, — я начинаю понимать: ты не веришь, что Ширяева повесилась, да? Ты что, подхватил вирус от Сергея?

Яцкевич оставил последний вопрос без ответа.

— Конечно, не верю. А ты?

— Я?! — В этот раз в голосе Олега прозвучали ноты презрения. — Да мне плевать! Если я начну сочувствовать всем, то стану похож… — Он выругался. По идее, «скорбеть» должен Белоногов, а тут сокрушается самый беспощадный, что ли, член отряда. Что происходит на самом деле?.. — Я стану похож на тебя!

Тем временем гости получили тридцать второе командное замечание, тогда как «Спартак» заработал всего двадцать, и на линию штрафных бросков снова встал Белоногов. Ему аплодировал Колька Осинцев, постукивая здоровой рукой по скамейке; довольно улыбался главный тренер; победно вскинул кулак Сергей, пробравшийся к скамейке запасных.

— Андрей, ты заболел, честное слово, — возобновил разговор Шустов. — Другое просто трудно предположить.

— Может быть…

— Сколько мне лет?

— Что? — не понял Андрей.

— Я спрашиваю, сколько мне лет?

— Мне действительно отвечать?

— Да, — терпеливо подтвердил Шустов.

— По отношению к тебе я могу показаться пессимистом, — ухмыльнулся Яцек.

Олег не отреагировал на замечание младшего товарища.

— Рядом с тобой я чувствую себя дряхлым стариком. Ну что вы за люди с Сергеем! Без наставлений — как без пряников. У меня скоро все здоровые клетки превратятся в раковые. Ты случаем не издеваешься? — Шустов более внимательно всмотрелся в товарища, надеясь, что тот улыбнется, хлопнет по плечу, признаваясь в своем черном юморе.

Но Яцкевич был хмур.

— В детстве ты тоже такой был? — задал Олег очередной вопрос.

— Да, только поменьше ростом.