– Чем скорее мы покончим с этим делом, тем быстрее ты сможешь вернуться к своему телевизору.

– А мы успеем сегодня на одиннадцати часовой сеанс?

– Возможно.

– Тогда хватит болтать, – приказал Чиун, словно торпеда, прорезая морские волны.

Над Анатолой занималась заря, окутывая розоватым сиянием белые, иссушенные солнцем дома. В этом сиянии начали просыпаться жирные городские мухи, готовясь к новому дню и новому пиру в стране, казалось созданной специально для них. С жужжанием они вылетали на зловонные улицы, останавливались попить из вонючих, наполненных нечистотами ручьев, непрерывно текущих по узким улочкам. Никем не потревоженные, они садились на мясо, сильно отдающее тухлятиной, потому что оно провисело на крюке уличного торговца не меньше трех дней. А на десерт к их услугам были соблазнительные груды гниющих фруктов, которые скармливались детям из бедных семей, после того как мухи получали свою часть. Так начинался еще один чудесный день.

Римо устроил настоящую охоту на мух, напоминавших жужжащее облако. Неожиданно к ним подбежал какой то торговец, размахивая вонючим серым куском мяса и бормоча что то сквозь гнилые, почерневшие зубы.

– Ты с ума сошел, – сказал Римо и пошел прочь.

Чиун хранил молчание. При входе в город он настолько замедлил дыхание, что его не смогли бы зарегистрировать самые точные приборы. Он сказал, что при встрече с Заднией и ее жителями надо находиться во всеоружии.

В отдалении виднелись все двенадцать башен Анатольского дворца, выделяясь на красноватом небе, подобно гигантским иглам.

– Похоже, нам туда, – сказал Римо. – Папочка, тебе бы лучше привести себя в боевую готовность.

– Не хочу, – буркнул Чиун.

Вдруг неумолчное жужжание мух прорезал душераздирающий вопль. Поначалу Римо решил, что кричит кто то из торговцев, призывая безумцев, отваживающихся покупать в Заднии продукты питания, купить что нибудь у него, но быстро понял, что ошибся. Этот крик ужаса донесся из за высокой стены, окружавшей дворец.

– Он не имеет права меня расстреливать! – вопил голос – Это несправедливо! Я делал все, как он хотел! Будьте благоразумны, возьмите эту сотню! Умоляю вас!

Ему ответил другой голос, высокий, говорящий немного в нос.

– Когда тебя расстреляют, мы так и так ее получим. А еще снимем все кольца и вынем золотые коронки изо рта. У нас оплата по исполнении.

Римо забрался на стену и заглянул во двор. Там выстроилось в ряд двенадцать солдат в форме заднийской армии, держа оружие наизготовку. Перед ними в страхе застыла одинокая фигура с повязкой на глазах.

– Готовсь! – скомандовал командир.

Солдаты прицелились.

– Делаем «внутреннюю линию»? – прошептал Римо.

– Пустая трата времени, – покачал головой Чиун. – Их всего двенадцать. Делаем бросок вверх с двойной спиралью.

– Зачем? Ведь это все понарошку.

– Цельсь!

– Ладно, – вздохнул Римо. – Как скажешь.

И он перепрыгнул через стену.

– Пли!

Но тут из носа у командира почему то показалось дыхательное горло, и он полетел вверх тормашками над своей расстрельной командой.

– Выше, – сказал Чиун.

Схватив каждой рукой по винтовочному стволу, он едва заметным движением послал их владельцев вверх, так что они даже не успели выпустить оружие из рук. Солдаты, вращаясь, как спицы в колесе, разлетелись в разные стороны, футов на двадцать оторвавшись от земли. Вскоре их траектория начала превращаться в параболу, и через мгновение, стукнувшись лбами, они замертво рухнули вниз.

– Красиво, – улыбнулся Чиун.

– Мне приятно, что ты себе нравишься, – отозвался Римо, поднимая одной рукой самого толстого солдата, которого ему когда либо доводилось встречать.