|
Тебя пригласили зайти к мистеру Дэвису, но твой отец посоветовал не ходить. Конечно, отец допрашивал тебя с непривычной для него строгостью, но тем временем ты уже успел повидаться с миссис Дэвис и поступал именно так, как она тебе советовала, отчасти даже чуть перехлестывая. Поэтому ты отрицал все факты своего физического существования, кроме того, что родился на свет и был мужского пола. Драматическая развязка наступила во время совещания, которое происходило в доме Дэвисов. Ты пошел на него с отцом, который, как ты подозревал, в глубине души наслаждался этой историей, как красочным происшествием, способным внести разнообразие в его такую монотонную и скучную жизнь. Между отцом и мистером Дэвисом состоялся очень серьезный разговор. Несмотря на довольно сильное давление и допрос юриста, ты придерживался своих показаний и, все отрицая, отказывался входить в подробности. Миссис Дэвис присутствовала недолго, заявив: - Уильям, мне очень жаль, что люди так решительно желают превратить жизнь в кошмар. Мистер Сидни, сожалею, что вы вовлечены во все эти проблемы, и знаю, что вы так же об этом сожалеете. Джим, когда ты закончишь с этим глупым делом, я хочу поговорить с тобой. И она удалилась. Миссис Дэвис или ее муж наконец сочли давление пересудов слишком сильным и уехали в Кливленд всего с одним чемоданом; их мебель отправили позже по железной дороге, с непристойными и оскорбительными надписями на контейнере. Весь город узнал об этих добрых пожеланиях, и все горячо обсуждали, кто является их автором. Особенно смеялись над одной, которая гласила: "Кровать. Кантовать осторожно, под ней может оказаться Билл!" Отголоски этой истории докатились до следующей осени, когда состоялись выборы. Почтенный доктор Калп, который все время отважно защищал миссис Дэвис и был кандидатом в городское Управление образования, едва прошел, несмотря на свою популярность. Внешне казалось, что все дело поставило тебя в затруднительное и смешное положение, но в кругу твоих знакомых эффект был далеко не самый плачевный. Подростки смотрели на тебя как на опытного мужчину, и настороженное отношение матерей, чьих дочерей ты провожал на вечеринки, только подчеркивало твою славу и льстило мужскому тщеславию. Были некоторые моменты, которые остро возмущали тебя, но в целом этот опыт не причинил вреда и был вовсе не неприятным. А самая сердцевина, твое эго, эта упрямая, бесконечно малая сущность, которая не поддается никаким дефинициям и измерениям, эго, которое одно и есть "ты"? Что, собственно, сделала миссис Дэвис? Ничего. Что сделал бы ее муж, будь он иначе создан? Застрелил бы тебя? Так советовали ему сделать самые отчаянные горлопаны нашего городка. А что сделал он? Ничего. Что ты сделаешь наверху, если выполнишь все, что задумало твое отчаяние, а она будет лежать перед тобой, мертвая, костенеющая в своей крови? Ничего. Ничего... ничего... C Что, если миссис Джордан слышала, как он вошел? Или даже видела его? Она вполне могла стоять у решетки забора с бутылками из-под молока, когда он появился из-за угла дома и поднялся на крыльцо. Ему следовало сначала проверить, все ли чисто, но в этом входе на первом этаже было так темно, что ничего не разглядишь. Не отпуская перил лестницы, он обернулся. Собираясь окликнуть миссис Джордан, он даже приоткрыл рот. |
