— Да ну же! — воскликнул Никитин теряя терпение, но уже — не злясь.

— Цитирую по памяти… — объявил Герасимов. — «Вы что делаете! За что парней убиваете?» — Это женщина кричала…

Никитин недоуменно пожал плечами.

— Ну и что?

— Пока — ничего… Дальше — «Сам ты бандюга…» — Это крикнул мужчина…

— Тебе удовольствие, что ли, доставляет напоминать мне все это?

— Да не сбивай ты! «Напоминать…» Потерпишь… Ты слушай, дальше что было! Кричал мужчина. И крикнул он всего одно слово. Но как только я его вспомнил, остальное все тут же всплыло в памяти. Все до последнего слова… Само всплыло.

— Что он крикнул? — в голосе Никитина уже было напряжение — он чувствовал близость ответа на важный для себя вопрос и, похоже даже — не на тот, который задавал Герасимову.

— Он крикнул — «Отморозки!»… — Герасимов смотрел на генерала торжественно.

— Про кого это? — не понял Никитин. — Про нас что ли?..

— Нет, не про нас… — Герасимов был несколько разочарован непонятливостью генерала, но продолжал с не меньшим энтузиазмом. — Не про нас, а про тех, кто нас убивать придет…

— Как, как ты сказал? — задумчиво переспросил Никитин, начинающие смутно что-то понимать. — Отморозки, говоришь?

— Вот именно — «отморозки!». — кипятился Герасимов. — Ты послушай, что дальше-то было. Я так думаю, что следующую фразу кричал тот же мужчина. Хотя голос, я, конечно, уже не помню… Зато текст какой красноречивый! Он прокричал буквально следующее: «Придет Ванек, в Чечне отмороженный, и будет вас всех мочить…» Или — «косить»… Там дальше что-то про траву было…

— «Ванек, в Чечне отмороженный…» — повторил Никитин. — Вот это ни хера себе!.. Это же он про Марьева говорил…

— Конечно, про Марьева — убежденно воскликнул Герасимов. — Не бывает таких полных совпадений. Имя — раз! Место службы — два! Кличка — три! А теперь подумай, Никитин, — какой бы еще идиот поперся на охрану Аверина с двумя пистолетами против автоматчиков… Причем нагло так пер, уверенно. Точность стрельбы — у нас в картотеке нет ни одного, кто может так стрелять. А вспомни Бульбу этого, которого он к столу привязал и поджег. Он же удовольствие от этого, гад, получает… Стиль убийства очень на него ложится… Прямо — один к одному!

— Это ты прав, Генка! — Никитин был явно доволен, но не удовлетворен до конца. — Но кто же кричал-то в Лужниках про Ивана.

Никитин и сам знал уже ответ, но ему не хотелось лишать Герасимова удовольствия ответить самому. Что ни говори — идея была все же его. А Никитин частенько щадил самолюбие Герасимова, и не пытался выставлять вперед свой опыт и интуицию. Не соперничал со своим заместителем. Берег его для того, чтобы тот и в самом деле мог занять его генеральское место. Из всех его подчиненных Герасимов был наиболее подходящей кандидатурой на эту должность. Хотя и не идеальной, конечно…

— Я думаю, что сделать это мог только Крестов, — сказал Герасимов в полной уверенности, что сообщает Никитину откровение для него. — Только Крестов обладает полной информацией о Марьеве. Вопрос — зачем?

— Не спеши, Гена, — остановил его Никитин.