– Я хочу, доктор Гамильтон, чтобы вы целиком были в моём распоряжении. Я хочу, чтобы вы отправились со мной в небольшое путешествие. Вы должны всегда быть рядом и обещать делать всё, о чём я вас попрошу, не задавая никаких вопросов, хотя это и может показаться вам странным.

– Пожалуй, это довольно большие требования.

– К сожалению, я не могу объяснить точнее: я и сам не знаю, как пойдут дела. Но можете быть уверены, что вас не попросят совершать что-то безнравственное. Обещаю, что когда всё будет кончено, вы будете гордиться тем, что участвовали в таком деле.

– Если всё хорошо кончится, – прошептала леди Росситер.

– Совершенно верно, если всё это хорошо кончится, – подтвердил лорд Линчмер.

– А ваши условия? – спросил я.

– Двадцать фунтов в день.

Я был изумлён, услышав сумму, и, наверное, это было написано у меня на лице.

– Вероятно, когда вы прочли объявление, вас поразило столь странное сочетание необходимых качеств, – продолжил лорд Линчмер. – И разумеется, такие разносторонние таланты в человеке должны цениться весьма высоко. Не скрою, ваши обязанности могут быть весьма трудными и даже опасными. Кроме того, возможно, через день-два всё кончится.

– Дай-то бог! – вздохнула его сестра.

– Итак, доктор Гамильтон, могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

– Без сомнения, – заверил я. – Вы только должны рассказать, в чём состоят мои обязанности.

– Первое, что вам придётся сделать, – это вернуться домой. Приготовьте всё, что может вам понадобиться для небольшого загородного путешествия. Мы отправимся прямо сегодня в три сорок с Паддингтонского вокзала.

– А куда нам нужно ехать?

– До Пэнгбурна. Ждите меня у кассы в три тридцать. Билеты будут у меня. Всего доброго, доктор Гамильтон! И кстати, советую вам захватить с собой две вещи, если, конечно, они у вас есть. Первое – коробку для жуков, а второе – палку, и чем толще она и тяжелее, тем лучше.

Легко догадаться, мне было над чем поразмыслить после того, как я покинул дом на Брук-стрит. Наконец я отправился на встречу с лордом Линчмером на Паддингтонский вокзал. Вся эта фантастическая затея не выходила у меня из головы; мысли теснились, обгоняя друг друга. Я придумал тысячи объяснений, одно другого невероятнее. Однако я чувствовал, что истинная причина может оказаться ещё неправдоподобнее. Наконец я бросил все попытки объяснить происходящее и сосредоточился на том, чтобы в точности выполнить указания лорда Линчмера. Итак, держа в руках саквояж, коробку для коллекции и увесистую трость, я дожидался у кассы Паддингтонского вокзала, когда появился лорд Линчмер. Он был ещё ниже ростом, чем я полагал, хрупкий и несколько болезненный. Он заметно нервничал – даже больше, чем утром. На нём было длинное свободное пальто с поясом, и я заметил, что в руке он сжимает тяжёлую трость.

– Я купил билеты, – сказал он, шагая по платформе. – А вот и наш поезд. У нас отдельное купе – по дороге нам нужно кое-что уточнить.

Всё, что он хотел уточнить, могло уместиться в одной фразе: я обязан помнить, что нахожусь здесь для его охраны, и не должен отходить от него ни на минуту. Он повторял это во время всего нашего путешествия с настойчивостью, которая лишний раз убеждала, что нервы у него вконец расстроены.

– Да, – сказал он, наконец заметив мои взгляды, – да, доктор Гамильтон, я действительно нервничаю. Я ведь всегда был не храброго десятка, и робость моя – следствие слабого здоровья. Но душой человек я твёрдый и могу смотреть опасности в лицо даже тогда, когда и более хладнокровный наверняка спасовал бы.