— Вы, кажется, собираетесь представить меня к награде? — спросила она насмешливо.

— Нет, я хочу искренне извиниться перед вами. Я виноват, что не поверил вам сразу, когда вы сказали мне, что вы личный секретарь Ирвинга и ничего больше.

Она посмотрела на меня, не в силах скрыть изумления:

— Что же заставило вас столь круто изменить свое мнение?

— Сначала — ваше искреннее и неподдельное чувство собственного достоинства, — честно признался я. — Потом меня начали беспокоить и некоторые другие обстоятельства.

— Например? — с интересом спросила она.

— Например, почему все вокруг знают больше меня? Почему персонажи все время меняют свои роли, а я даже не замечаю этого? И самое неприятное в том, что я должен был бы предугадывать все важнейшие последующие события. Как там говорят о пророке в своем отечестве?

— Нет пророка в своем отечестве, — автоматически подсказала она.

— Вот именно, я оказался совершенно никудышным пророком, — Признался я. — Теперь я знаю, что бриллианты и меха здесь ни при чем, Соня. Но скажите мне честно, кто для вас Ирвинг Хойт?

Она испытующе изучала мое лицо несколько секунд, потом явно успокоилась.

— Он мой дядя, — улыбнулась она. — Меха и не так уж много бриллиантов — за счет наследства, которое оставил мне отец. От Ирвинга я получаю только зарплату секретаря, но он мой единственный родственник, и мне не хочется его бросать!

— Дайте мне пять минут, чтобы собрать свои пожитки, — принял я решение. — И мы отправимся в особняк вашего дядюшки.

— Я не знаю, что заставило вас изменить свои намерения, Рик, — Соня смущенно пожала плечами, — но меня ваш поступок радует.

Портье дремал за конторкой, когда я вошел в вестибюль, поэтому я взял свой ключ, не разбудив его. Я задержался в номере только для того, чтобы надеть плечевую кобуру под пиджак с моим надежным другом 38-го калибра, достал пистолет Лайонела из ящика комода и сунул его в карман брюк, Когда я вернулся в вестибюль, клерк уже проснулся и выпучил на меня глаза от удивления, видя, что я кидаю ключи на стойку. Он глянул на настенные часы, которые показывали полтретьего ночи, и недоверчиво покосился на меня:

— Вы сегодня рано встали, мистер Холман.

— Да, — ответил я весело. — Сегодня чудесное утро.

— Но сейчас же ночь! — возразил он.

Дойдя до двери, я оглянулся и увидел, что он по-прежнему смотрит на меня с сомнением на заспанном лице. Я наградил его сдержанной, несколько снисходительной улыбкой и уточнил:

— Ночь? Не везде!

Глава 9

— Знаете что? — весело спросила Соня, беспечно направляя машину в канаву на извилистой дороге, в которой уже набралось небольшое море воды.

— Что?

Лавина воды обрушилась на ветровое стекло, и очередные сто футов дороги нам пришлось ехать вслепую.

— Теперь, когда вы приняли мое предложение, я… мне стыдно. — Она покраснела и действительно стыдливо опустила глаза. — Но мне было не до телячьих нежностей.

— Вы не только застенчивы, но и слепы! — завопил я отчаянно. — Вы же совершенно не видите дороги!

— Не волнуйтесь, — благодушно успокоила она. — Я знаю эту дорогу, как свою ладонь.

— Если вы не сбавите скорость, то получите моей ладонью по физиономии, — пригрозил я.

— Хорошо, милый, — кокетливо ответила проказница.