У жреца Бебида был нервный вид. Ему хватало дохновенной ауры, чтобы продемонстрировать первое повышение. На этом многие, не будучи в силах купить себе дох, останавливались. Такое количество дохов продлевало им жизнь лет на десять и заставляло чувствовать ее необычайно остро. Оно также позволяло им видеть дохновенные ауры и узнавать других пробуждающих, а кроме того, немного пробуждать самостоятельно. Славная сделка – потратить сумму, которой бедняцкой семье хватило бы на пятьдесят лет.

– Ну? – спросил Вашер.

Бебид подскочил. Вашер вздохнул, прикрывая глаза. Жрец не привык к тайным встречам. Он бы и вовсе не пришел, не окажи на него Вашер определенного… нажима.

Когда официант принес две тарелки с приправленным специями рисом, Вашер открыл глаза и принялся рассматривать жреца. Ресторан специализировался на вычурных блюдах – халландренцам нравились заморские специи, как и причудливые цвета. Вашер сделал заказ заранее и заплатил за то, чтобы соседние кабинки пустовали.

– Ну же? – повторил Вашер.

– Я… – пролепетал Бебид. – Не знаю. Мне мало что удалось выяснить.

Вашер наградил его жестким взглядом.

– Дай вы побольше времени…

– Дружище, вспомните о ваших промахах, – ответил Вашер, отпивая чай и раздражаясь. – Нам же не нужно, чтобы они всплыли? Неужели опять повторять пройденное?

Бебид какое-то время молчал.

– Вы не знаете, о чем просите, Вашер, – процедил он, подавшись вперед. – Я служитель Ясновидца Истинного. Я не могу нарушить обеты!

– Отлично, я вас об этом и не прошу.

– Нам нельзя разглашать политику двора.

– Ха! – отрезал Вашер. – Возвращенные и глянуть друг на друга не могут – весь город узнает об этом спустя полчаса.

– Но вы же не хотите сказать… – начал Бебид.

Вашер раздосадованно стиснул зубы, согнув пальцем ложку.

– Довольно, Бебид! Мы оба знаем, что ваши обеты лишь часть игры. – Он наклонился вперед. – А игры я ненавижу всем сердцем.

Бледный Бебид не прикасался к еде. Вашер раздраженно разглядел свою ложку и разогнул ее, успокаиваясь. Он зачерпнул рис, и специи обожгли рот. Он никогда не оставлял ни крошки – нельзя предугадать, в какую минуту тебя застигнет голод.

– Ходили… слухи, – наконец сказал Бебид. – Это выходит за грань обычной придворной политики, Вашер, за рамки игр, в которые играют боги. Это нечто донельзя реальное и усердно замалчиваемое. Даже внимательным жрецам доступны только намеки.

Вашер слушал.

– При дворе существует фракция, подталкивающая к нападению на Идрис, – сообщил Бебид. – Хотя я не представляю зачем.

– Не будьте кретином, – возразил Вашер, спросив еще чая, чтобы смыть рис в пищевод. – Нам обоим известно, что у Халландрена есть веские причины перебить горцев.

– Королевские особы, – произнес Бебид.

Вашер кивнул. Их называли мятежниками, но они были истинными халландренцами. Смертными, однако их кровь бросала вызов Двору богов. Любой толковый монарх понимал: в первую очередь следует укрепить трон, то есть казнить всех, кто на него посягнет по большему праву. После этого обычно рождалась удачная мысль: казнить всех, кто таким претендентом лишь кажется.

– Значит, – сказал Вашер, – вы воюете, Халландрен побеждает.