«Ты там малость раскипятился, – пожурил Ночной Хищник. – Я решил, что разбора не миновать».

«Считай это обострением», – подумал Вашер.

Ночной Хищник помедлил.

«Я думал, ты и не тупился».

«Неподходящее слово», – заметил Вашер, выходя из переулка.

«Разве? – не унимался Ночной Хищник. – Ты слишком заботишься о словах. Тот жрец… ты обрушил на него много слов, а после отпустил. Я поступил бы иначе».

«Да, знаю, – ответил Вашер. – Ты оставил бы после себя еще несколько трупов».

«Что поделаешь, я же меч, – не без обиды ответил тот. – Но я мог бы преуспеть и в том, в чем ты мастер…»

– Что ж, предстоит приятный день, – заметил он первосвященнику.

Несколько чаш вина плюс время на то, чтобы забыть о детях, лишившихся доха, и он стал прежним.

– Вы рады, что обрели королеву? – спросил Лларимар.

– Я рад, что благодаря ей избежал прошений. Что нам о ней известно?

– Не много, ваша милость, – ответил Лларимар, становясь подле Жаворонка и глядя на дворец Бога-короля. – Идрийцы удивили нас, прислав не старшую дочь, как планировалось. Взамен они отправили младшую.

– Интересно, – сказал Жаворонок, принимая от слуги новую чашу вина.

– Ей всего семнадцать, – сообщил Лларимар. – Не представляю замужества за Богом-королем в таком возрасте.

– Тебя, Шныра, я в любом возрасте не представляю за ним замужем, – заявил Жаворонок и подчеркнуто скривился. – А впрочем, вообразить можно, и платье смотрится на тебе ужасно. Отметь нахальство этого видения, поставь себе галочку.

– Я напишу о нем через запятую, после заметок о вашей благопристойности, ваша милость, – сухо ответил Лларимар.

– Не дури, – отмахнулся Жаворонок. – Вот уже годы понятия не имею, что это такое.

Он откинулся на спинку, пытаясь сообразить, на что намекали идрийцы, прислав не ту девушку. Две пальмы в кадках качались на ветру, и Жаворонка отвлек аромат морского бриза. «Интересно, плавал ли я хоть раз по тому морю, – подумал он. – Человек из океана? Этой ли смертью я умер? И мне поэтому приснился корабль?»

Теперь сновидение помнилось крайне расплывчато. Красное море…

Огонь. Смерть, убийства и бой. Его потрясло, как внезапно он вспомнил сон в острейших, живейших подробностях. Море было красно, поскольку отражало великолепный город Т’Телир, охваченный пламенем. Он почти слышал, как люди кричат от боли; он мог находиться рядом… что это? Солдаты маршируют по улицам и сражаются?

Жаворонок встряхнул головой, пытаясь развеять фантомные воспоминания. Насколько он помнил, пригрезившийся корабль тоже пылал. Это не обязательно что-то значило: кошмары бывают у всех. Но ему стало не по себе – ведь его кошмары считались пророческими знамениями.

Лларимар все стоял у кресла Жаворонка, следя за дворцом Бога-короля.

– Ох, да сядь же и перестань надо мной нависать, – потребовал Жаворонок. – Невежды завидуют.

– И что же это за невежды, ваша милость? – вскинул бровь жрец.

– Те, что продолжают подталкивать нас к войне, – отмахнулся Жаворонок.

Жрец сел в раскладное деревянное кресло, расслабился и снял высокую митру. Под нею черные волосы Лларимара слиплись от пота. Он их пригладил. В первые годы Лларимар неизменно держался чопорно и официально. Но Жаворонок в итоге его доконал.