– Да, это так.

– Но это случилось из-за меня, – произнесла с софы Франсис Гейл, вызвав у присутствующих небольшой всплеск эмоций. Гарднер резко замолчал, однако смотрел на нее, весело моргая.

– Попрошу всех, кто здесь находится, заткнуться… – сурово начал Г. М. И недоброжелательно посмотрел на Гарднера. – Итак, вы с Китингом решили пойти на вечер убийств к Дервентам во вторник вечером. И на этой вечеринке Вэнс Китинг должен был играть детектива. Не перебивайте! А Китинг, каким бы он там ни был, любил выставляться. Поэтому, собираясь быть детективом, намеревался самым восхитительным образом провести расследование так, чтобы все открыли рты от удивления! Разве не так? В особенности ему хотелось произвести впечатление на миссис Дервент. Поэтому он собирался подготовиться к нему заранее. Это нормально, Мастерс. Это очень нормально…

Я не знаю конкретных деталей вашего плана. Но подозреваю, что карты были перемешаны так, чтобы ты, сынок, – Г. М. посмотрел на Гарднера, – оказался убийцей. А ты… – он повернулся к Франсис Гейл, – должна была стать жертвой. Финал должен был быть блестящим, как в хорошей пьесе. Говори что хочешь, Мастерс, но повторяю, по-человечески все это очень понятно…

Мастерс медленно обернулся.

– Не хотите ли вы сказать мне… – начал он.

– Это была репетиция, – хрюкнул Г. М. – Точно. Понимаешь, Мастерс, это совсем не похоже на такое дело, когда человек открыто кому-то угрожает, в то время как его лакей мирно готовит напитки на соседнем столике, а официант из отеля стоит в дверях, с интересом наблюдает за сценой и готов сообщить, что обед подан. Не похоже на то, что Китинг, приглашая Гарднера, просил его притащить старомодный револьвер 45-го калибра, чтобы угрожать его жизни. Это необычное оружие скорее всего выглядело как реквизит.

– Благодарю, – произнес Гарднер. – Все именно так и происходило. Можете не полагаться на мои слова. Спросите Бартлетта и Хаукинса. Но чего я не могу понять…

– Хочу вам напомнить, сэр, – перебил его Мастерс, – что, согласно нашей информации, тем не менее выстрел был сделан и разбито стекло.

– Минутку. – Гарднер подошел к внутреннему телефону и что-то быстро сказал в трубку. – Значит, так, инспектор. Дело было так. У нас не было ни малейшего намерения использовать пушку в этой игре в убийство. Я должен был убить Франсис тонким кинжалом. Но Вэнс позвонил мне в понедельник вечером, пригласил меня на обед и попросил принести мой самый эффектный пистолет с холостыми патронами. Когда я явился к нему, он объяснил великий план и показал мне кинжал.

Полагаю, вы знаете эту игру. В основном все сводится к вопросам: «Где вы находились в такой-то и такой-то момент?» Но согласно нашим правилам, убийца должен был оставить материальную улику, которая, соответствующим образом интерпретированная, привела бы прямо к нему…

Г. М. открыл глаза.

– Любопытно, – протянул он. – Гм… Убийца должен оставить материальную улику… И кто же такое придумал?

– Я, – ответил Бенджамин Соар.

– Да, но это требует огромной изобретательности, разве не так? Я имею в виду, оставить улику, которая будет указывать на убийцу и тем не менее не наведет детектива на след в ту же минуту, как только он ее увидит?

– О, мы изобретательные люди, – с обезоруживающей усмешкой заявил Гарднер. – Судите сами.