– Н-да! – произнес инспектор, багровое лицо которого тоже выглядело не лучшим образом. Но Тейп быстро взял себя в руки и прищурился. – Очень странная поза, джентльмены. Впечатление такое, будто на него напали сзади, в то время как он делал приседания. Шведская строевая подготовка, как говорят у нас в армии. – Видимо, довольный таким полетом своего воображения, он откашлялся и проверил, достаточно ли остры кончики его усов. – Хотя подождите-ка! Похоже, что здесь не обошлось без борьбы… Да! Здесь была борьба. Вот пожалуйста, костяная пуговица оторвана от его разорванного балахона, цепочка часов торчит из-под рубашки, рубашка вся в грязи, и его бумажник валяется рядом. Между прочим, пустой. Руки тоже грязные и поцарапаны.

Фрэнсис наклонился, посмотрел, нахмурился, взглянул на доктора Мэннинга.

– Послушайте, доктор, – сказал он задумчиво, – разве вы нам не сказали, что он подвергся нападению сзади и был задушен без всякого сопротивления?

– Мой дорогой мальчик! – возразил доктор удрученным тоном. – Ты, вне всякого сомнения, переволновался. Я не говорил ничего подобного. Мы все предположили это, а я всего лишь сказал, что не требовалось больших усилий, чтобы убить его. Но что касается всего остального – нет, нет и нет!

Инспектор Тейп достал фонарик. Он стоял на коленях рядом с трупом, светил фонариком и делал ужасные открытия.

– Прошу прощения, сэр, – произнес он, обращаясь к Фрэнсису, – это действительно странно. Я имею в виду очень неестественную позу и по крайней мере три узла на шнурке сзади на шее… Тетива, кажется, сказал кто-то. Сэр Джордж, если точнее. Вон из того шкафа. Хотелось бы знать, что вы можете сказать по этому поводу, сэр?

Инспектор, похоже, нервничал все сильнее и сильнее, о чем говорило его постоянное покашливание. Он медленно кивнул в сторону Гонта. Тот стоял, неторопливо попыхивая трубкой. Поставив стакан с бренди на пол, он взял фонарик из руки Тейпа.

Никто не произнес ни слова.

Опустившись на корточки, Гонт протер свой монокль носовым платком. Бросив взгляд через плечо, Тэрлейн увидел, что это был вовсе не монокль, а лупа, такая же сильная, как у ювелира или часовщика. Наступила тишина, когда Гонт наклонился над телом. Он внимательно осмотрел глаза и нос и попытался поддеть пальцем шнурок на вздутой шее.

– Скажите мне, доктор… – произнес он, пристально рассматривая труп через лупу. – Доктор Мэннинг, не так ли? Благодарю вас. Совершенно очевидно, что лорд Рейл не отличался физической силой. Разве не могло лишь легкое сдавливание его шеи пальцами стать причиной асфиксии, вызвавшей его смерть?

– Я говорил об этом несколько раз, сэр, – ответил доктор Мэннинг раздраженным тоном. – Одного шока при его сердце было бы достаточно. Если тут имела место борьба, само напряжение сил могло убить его.

– Совершенно верно, – произнес Гонт задумчиво, покачиваясь на пятках. – Инспектор, полагаю, вы должны знать, что лорд Рейл был мертв до того, как этот шнурок затянули у него на шее.

Инспектор изумленно воззрился на него, потом машинально потянулся за своим блокнотом.

На осунувшемся лице Гонта было странное, усталое выражение, когда он поднялся и потянулся за своим стаканом бренди так же автоматически, как инспектор за блокнотом. Трубка была зажата у него в зубах, и он, не вынимая ее изо рта, отрывисто произнес:

– Вы, доктор, конечно, придете к такому же выводу при более тщательном осмотре. Крови нет ни в ноздрях, ни в глазах. Однако при этом лицо слегка синюшное. Цианоз, одним словом, что наблюдается при расстройствах дыхания. А шнурок так глубоко впился в шею, что кровь должна была непременно появиться и в глазах, и в ноздрях, если он действительно был задушен с помощью шнура… У кого-либо есть спички? Благодарю вас, сэр… Шнур затянули на шее спустя минуту после его смерти.