|
Вы должны были ожидать определенного интереса к вашей персоне. — Снова эта ехидная ухмылка. — Люди имеют право знать, за кого они голосуют. Они хотят видеть живого человека, а не смазливую физиономию с плаката. Хотят получить правду, а не ту жвачку, которой их кормит ваша агитационная машина. — Доброй ночи. — И все-таки: если она готова зайти так далеко ради своего кандидата, остается только гадать, на что она еще способна. — Эрик Салин подошел ближе, заглянул в глаза Хартманна. — Что еще она может сделать? И после этого вы начинаете обвинять Бремера в препятствовании правосудию? Чья бы корова мычала, а, Троэльс? — Вам бы светскую хронику вести. У вас призвание. — Ой, вот поддел так поддел. — Он игриво ткнул Хартманна в ребра. — Ладно, это все шуточки, но мне придется снова к вам подкатить, Троэльс. Будут еще вопросы. Не прячьтесь от меня. — Эрик… — Вы ничего не выиграете, если откажетесь говорить со мной. Это я вам гарантирую. Вагн Скербек сидел в кабинете Лунд и требовал адвоката. — Никто вас ни в чем не обвиняет, — сказал ему Майер. — Мы просто хотим знать, что Леон Фреверт делал возле вашей квартиры. Красная куртка и комбинезон, черная шапка, — казалось, он никогда не носил ничего другого. — То есть это значит, что вы меня больше ни в чем не подозреваете? — Где имеет смысл поискать Фреверта? — Это было извинение? Бог мой, ну вы и фрукты… — Вы хотите, чтобы все прояснилось, Вагн? — спросила Лунд. — Вы же почти член семьи. — Леон хотел занести мне ключи от фургона. Он закончил работу, завтра в гараж не собирался. До меня ему ближе добираться, чем туда. Обычно он подсовывает ключ мне под дверь. Лунд записала это. Майер поднялся из-за стола с фотографией Фреверта — единственной, имевшейся в распоряжении полиции, и не очень качественной. — Вы хорошо его знаете? Скербек нахмурился: — Леон уже давно подрабатывает грузчиком и водителем. — Он снял наконец свою неизменную шапку. — Будь он немного понадежней, мы бы взяли его на постоянную работу. Но я не знаю… Он какой-то… Ни с кем не дружит, всегда что-то… Скербек так и не смог сформулировать фразу. — Что еще вы можете рассказать о нем? — спросила Лунд. — Был женат когда-то. Потом они разошлись, и с тех пор он стал каким-то странным. Вы думаете, я нелюдимый? Нет. А вот Леон Фреверт — точно. — Как вы думаете, куда он мог поехать? — Кто его знает. — Он работал на Бирк-Ларсена, когда пропала Нанна? — спросила она. Скербек мял в руках шапку. — Ну? — подтолкнул его Майер. — Он вроде бы не появлялся несколько недель. Я не могу помнить, кто и когда садился у нас за руль. Летом он точно много у нас работал, правда с перерывами. — Как он вышел на вашу фирму? — Через меня. Есть одно агентство, с которым мы работаем, когда нам нужны люди на временную работу. — Когда вы впервые познакомились с ним? Маленькие темные глаза Скербека перестали бегать. — У Оге Лонструпа. Когда я там работал, Леон тоже иногда брал заказы. Лунд задумалась: — Значит, вы говорите, что двадцать лет назад Леон Фреверт работал на «Меркур»? Лицо Скербека ничего не выражало, когда он спросил: — Так это он сделал? Она не ответила на этот вопрос. — Люди вашей профессии видят много пустых домов и складов. |
