|
Мы, видите ли, при всей нашей взаимной симпатии умели держать дистанцию и друг другу не надоедали. И поскольку миссис Палтус не выходила утром из дому, то она и не заметила, что мисс Барнетт не забрала свое молоко. Когда же, приблизительно около часа дня, к ней поднялась миссис Бойд, чтобы о чем-то там посоветоваться, и, решительно постучав в дверь, не получила ответа, она-то именно и потребовала вызвать полицию. Как человек, совершивший поступок и глубоко убежденный, что поступил правильно, но при этом жаждущий, чтобы и другие это признали, миссис Палтус сделала из этого целую историю.
Когда вопросы были исчерпаны, Морсби позволил ей пройти в спальню и под присмотром сержанта Эффорда попрощаться с подружкой, прежде чем тело увезут в морг. — И это, — Морсби с силой потянулся, — это пока все. Осталось только поискать, нет ли еще каких тайников, хотя я сомневаюсь, что они обнаружатся. Деньги, без сомнения, он унес. Вы присмотрите за обыском, Мерримен? Вот так, мистер Шерингэм. Так мы управляемся с нашими убийствами. Скучища — не правда ли? — Совсем нет. Напротив, до крайности любопытно. И как скоро, по-вашему, вы возьмете преступника? Старший инспектор сдержал зевок. — Пожалуй, ко времени моего возвращения в Ярд Бич будет уже знать его имя. К тому же могу признаться, у меня тоже есть своя версия. Он, конечно, сейчас притаился где-то, но уж искать мы умеем. Что скажете, Мерримен? Когда мы его схватим? Сорок восемь часов даете? — От силы, — кивнул инспектор. — Значит, у вас есть версия, мистер Морсби? Бич считает, что Шикарный Берти. — Ну, Шикарный Берти сейчас вне подозрений, — добродушно ответил Морсби. — Но я назову вам три имени. Сэм Робертс, Элф Джексон и Джим Уоткинс по прозвищу Камберуэльский Малыш. Выбирайте. — На Робертса непохоже, — позволил себе усомниться окружной инспектор. — Да, и мне так кажется. Но… Войдите! А, это вы, Бич? Итак? — Забежал кое-что уточнить, сэр, — объяснил Бич. — Я только что из отдела регистрации преступников и преступлений, захватил там семь дел, но… — Он склонился над глиняной лепешкой, которая все еще лежала на столе, и впился в нее глазами. — Семь? — усмехнувшись, переспросил Морсби. — Я только что ставил на двух. — А теперь это определенно один, — выпрямился Бич. — Все сходится! Я не эксперт, конечно, но эту глину я видел раньше, приходилось. Она особого красновато-коричневого цвета, с обильным вкраплением песка. Я б узнал ее где угодно. Она из Брейсингема, в Кенте. Около двадцати миль от Лондона. То что надо! — Инспектор сиял. — Ну давайте, Бич, не томите, — усмехнулся Морсби. — Кто же это? — Джим Уоткинс. У него девица в Брейсингеме. — Я выиграл! — объявил Морсби. — Вы правы, Бич, все сходится. Камберуэльский Малыш собственной персоной. — Вы хотите сказать, что определили его всего лишь по этому комку глины? — изумился Роджер. — Отнюдь, сэр, — с ноткой превосходства принялся объяснять Бич. — Это, так сказать, последняя капля. Всего я отметил по всем обстоятельствам преступления двадцать две позиции — место ограбления, способ входа, способ выхода, употребление спиртного, нетронутая пища, использование свечи для освещения, сознательное разрушение мебели, шум и тому подобное. Четыре подозреваемых совпали с пятнадцатью такими позициями, два — с двадцатью, один — с двадцатью одной, и только Джим Уоткинс со всеми двадцатью двумя. Это мы и называем «modus operandi», и это работа только наверняка. |
