— Ну, ладно, Степан, оставим это, — вздохнул Иванов. — А вот скажи, может другую пару ты помнишь? Пришли в половине второго ночи, ушли в четверть шестого. Мужчина был одет в песочного цвета пальто, с тростью из красного дерева, дама — в тёмно-синем жакете, синее платье, шляпка с синей вуалькой, на проститутку не похожа. Подумай хорошенько, помнишь?

На этот вопрос швейцар ответил практически не раздумывая:

— Помню, а как же, под утро посетителей всегда меньше, а я со своего места не отлучался. Конечно, помню!

— А ты не запомнил лица этой дамы? Ну, так, чтоб смог узнать?

— Никак нет, господин сыскной агент. Прошли они быстро, она всё отворачивалась. Да я и не приглядывался. На кой мне?

— А что они сделали, когда вышли из гостиницы?

Степан замолчал на мгновенье, припоминая, потом уверенно проговорил:

— Пошли пешком в сторону Знаменья. Извозчики, вон, видите, у нас здесь стоят, у самых, почитай, дверей, а они не стали брать извозчика, а пошли пешком.

— Ты уверен?

— Так точно-с! — заверил швейцар, — Уверен! Я тогда это ещё про себя отметил. У нас ведь как обычно? под утро господа уже все устанут от развлечений и им домой поскорее охота, на собственные перины. Ну, и, конечно, извозчик — это самое лучшее. Редко, кто пешком уходит.

Ещё до наступления полудня в гостинице появился Иван Дмитриевич Путилин, действительный тайный советник, создатель и руководитель столичной Сыскной полиции. За те семнадцать с половиной лет, что минули с момента организационного выделения уголовного розыска в самостоятельное подразделение, Путилин пережил взлёты и падения. Выходец из безродной семьи военнослужащего, Иван Дмитриевич за выдающийся личный вклад в дело борьбы с преступностью был удостоен потомственного дворянства и собрал внушительную коллекцию государственных наград как Российской Империи, так и других государств. Как и всякий успешный деятель, Путилин с течением времени нажил немалую свору недоброжелателей и откровенных завистников. Вынужденный выйти в отставку 1 февраля 1875 года, Путилин, казалось, закончил этим свою полицейскую карьеру, однако через некоторое время Монарх обратился к нему с личной просьбой вернуться на прежнюю должность начальника Сыскной полиции. И 3 июня 1878 года состоялось второе пришествие Ивана Дмитриевича на должность руководителя уголовного сыска столицы. К лету 1885 г. Путилин уже был действительным тайным советником, то есть имел второй чин в «Табели о рангах», обладал правом личного доклада Государю Императору, номинально не уступая в этом министрам и членам Государственного Совета. Никто в полицейском ведомстве ни до, ни после Ивана Дмитриевича Путилина не дослуживался до такого чина, разумеется, если не считать самого министра внутренних дел Империи. Посему карьерный рост Путилина иначе как феерическим нельзя было назвать; при всём том, Иван Дмитриевич сумел остаться человеком очень простым в общении, доступным и внимательным. Его профессиональная компетентность была непререкаема, а нравственный авторитет в полицейской среде не подвергался сомнению. Летом 1885 года пятидесятипятилетний Путилин уже был серьёзно болен, страдая от грудной жабы и подагрических болей, однако, он продолжал тщательно контролировать расследования тяжких преступлений и держал за правило лично выезжать на места убийств, дабы с самого начала представлять обстоятельства конкретных уголовных дел.

С Путилиным прибыл его личный врач, которого он всегда приглашал для осмотра трупов, не полагаясь на заключения штатных полицейских медиков. Деловито и кратко поприветствовав присутствовавших в третьем номере, Начальник Сыскной полиции сразу же прошёл к кровати, дабы взглянуть на жертву.