— Я и нашёл. За двадцать минут до девяти утра постучал в дверь, дабы разбудить. У них только до девяти было заплачено. У нас ведь знаете как бывает — просрочат время, а доплачивать не хотят — прямо в скандал иной раз. Еще и в вину ставят, что не разбудили вовремя, вот я и пошёл. Стучу в дверь — никто не отзывается. Зашел. А он лежит…

— Больше в номере никого не было?

— Никак нет, господин…

— …сыскной агент, — задумчиво подсказал Иванов. — А что же его спутница? куда же она делась?

— Ушла раньше.

— Сам вижу, что ушла, а не в дымоход вылетела. Во сколько же это было?

— Да примерно… часа в два ночи, — Алексей задумчиво поскрёб в затылке. — Уходя, сказала, что господин, дескать, заснули, а номер оплачен до девяти утра, ну, и чтоб, значит, его не тревожили.

— А вот ты, Алексей Данилович, скажи-ка мне, братец, — не унимался Иванов, которого насторожил факт раннего ухода проститутки, — разве это обычное дело, чтобы парочка, придя вместе, уходила порознь?

— Сие у нас не приветствуется. Потому как эксцессы возможны… Но бывает иногда, хотя, конечно, и нечасто. Мы в таких случаях всегда проверяем, всё ли в порядке с тем, кто остался. Знаете, чтоб не обворовали, не опоили, не убили, опять же…

— Вот и я о том же, — заинтересованно кивнул Иванов. Ему понравилось, что коридорный правильно понял направление его, Агафона Иванова, мыслей. — В этом случае ты тоже проверил?

— А как же! Именно так-с. Проверил. После её слов я сразу пошёл в номер. Сразу же пошел, клянусь, она ещё не успела даже на первый этаж спуститься. Зашёл, проверил — всё было в порядке. Господин лежал на кровати, сопел, пыхтел, я дыхание слышал его, клянусь! Я тихонько окликнул его — не надо ли, дескать, чего? А потом сам думаю, что же это я, дурак, делаю, он ведь просил не беспокоить. Ну, я тихонько и сдал назад, за дверь то есть.

— А полог, драпировка то бишь, был открыт полностью, или как сейчас, несколько задвинут? — уточнил Гаевский.

Коридорный на миг замолчал, припоминая.

— Кажется, был полностью открыт. Или нет? — в его голосе прозвучало сомнение. — Не отложилось у меня в памяти. Скорее всего отодвинут полностью.

— Но ты точно именно этого человека видел?

— Клянусь. Готов поклясться на любой иконе. Именно убитый спал. Живой и невредимый.

— А свет горел в комнате?

— Света не было, но света достаточно падало из коридора. Можете сами проверить. Я смотрел со стороны ног, к голове не подходил, поскольку незачем. Но черты лица узнать можно было.

— Дверь запер, уходя?

— Так точно-с. У меня ключ от всех дверей.

— А когда утром зашёл в номер, то дверь оказалась отпертой? — выспрашивал Гаевский.

— Никак нет, запертой. Своим же ключом открывал.

Сыскные агенты снова переглянулись. Коридорный рассказывал чрезвычайно ценные вещи.

— Ну, ладно, оставим это, — вмешался Иванов, — Расскажи-ка про девицу. Какая из себя?

— Я же говорю — гулящая за деньги. Видная, высокая, кр-р-расивая, волосы рыженькие. Сама, чувствуется, молоденькая, тоненькая. И смех такой…

— Какой?

— Ну, не знаю… мелкий. Хи-хи-хи, — Алексей попытался повторить девичий смех, но искусство пародии явно не было в числе его талантов; смех получился карикатурным.

— Узнать сможешь?

— Ну… думаю, если с близкого расстояния, как тогда, когда видел её, то да, смогу.