|
Как только батальон вошел в долину, две тысячи варваров обрушились на него, спустившись с горных склонов. Наши люди сражались как львы, но численное превосходство противника было слишком велико. Весь батальон погиб. Варвары отрезали столько голов, сколько успели, насадили их на острия своих копий и отправились восвояси. Семь сотников были изрублены варварами на куски. Восьмой был оглушен ударом копья по шлему; его посчитали мертвым и поленились отрезать голову, потому что труп его был придавлен трупом коня. Он очнулся уже после того, как варвары уехали, и понял, что один остался в живых.
Голос Цзяо Дая задрожал, холодный пот градом катился по его изможденному лицу. Он продолжал: – Сотник добрался до столицы и обвинил генерала Дина перед главой военного ведомства. Но глава военного ведомства сказал сотнику, что дело закрыто, и посоветовал ему забыть обо всем. Тогда сотник снял с себя военное облачение и поклялся, что не успокоится, пока не найдет генерала Дина и не отрубит ему голову. Он сменил имя, вступил в отряд благородных разбойников и несколько лет скитался по Поднебесной, разыскивая генерала. Но в один прекрасный день он повстречал на своем пути уездного начальника, направлявшегося к месту службы… Этот уездный начальник научил его смыслу слова «правосудие» и… Голос Цзяо Дая дрогнул. Сдавленное рыдание вырвалось из его горла. Судья Ди с нежностью посмотрел на своего помощника. Он задумчиво молвил: – Судьба распорядилась так, Цзяо Дай, что тебе не пришлось обагрить твой честный клинок в крови предателя. Другой человек вынес за тебя приговор генералу и привел его в исполнение. Все, что ты поведал мне, останется между нами. Но я не буду держать тебя здесь против твоей воли. Я всегда знал, что сердце твое отдано военной службе. Как ты смотришь на то, если я под тем или иным предлогом отошлю тебя в столицу? Я дам тебе рекомендательное письмо к главе военного ведомства, и тебя наверняка сделают тысяцким! Слабая улыбка тронула губы Цзяо Дая. – Предпочел бы подождать, – молвил он спокойно, – пока вашу честь не назначат на высокий пост в столице. Хотел бы и впредь служить вашей чести, до той поры, пока вам это будет угодно. – Ну что ж, пусть будет по‑твоему, – сказал судья и улыбнулся счастливо. – Благодарю тебя за твое решение, Цзяо Дай. Без тебя мне было бы очень непросто.
Глава двадцать вторая
Судья Ди объясняет убийство генерала Дина; тайна свитка наконец раскрыта
Тем временем между старостой Фаном и художником У произошла длинная беседа. Нетрудно было заметить, что У не волнует ничего, кроме участи Белой Орхидеи. Он позабыл и о днях, проведенных в тюрьме, и о бичевании. Невнимательно он выслушал рассказ Фана о том, как погиб генерал Дин, после чего раздраженно заметил: – Мне глубоко наплевать на все это недостойное семейство. Я думаю единственно о том, где нам искать вашу старшую дочь! Кстати, знайте, что, как только мы ее найдем, я тут же зашлю к вам сватов. Староста Фан поклонился в молчании. В глубине души он радовался тому, что столь блестящий юноша хочет взять в жены его дочь, но он был задет непочтительным тоном, в котором жених заявил о своих намерениях. Как и большинство выходцев из зажиточных горожан, Фан глубоко почитал традиции, в том числе ту, которая запрещала жениху напрямик, без посредничества сватов, обращаться с просьбой к будущему тестю. Именно почитание традиций заставило старосту поручить сбор сведений о госпоже Ли своей дочери Черной Орхидее. Достопочтенный Фан боялся, что начни он этим заниматься сам, репутация госпожи Ли окажется под угрозой. Именно поэтому староста Фан поспешил сменить предмет беседы. Он сказал: – Надеюсь, что завтра его превосходительство изобретет новый план поисков. |
