— Он не сможет плыть ночью. Еще темно.

— Сейчас уже утро. Через час начнет светать. У нас есть только час, чтобы опередить его и перехватить около лодки. Собирайся.

— А я? — Воронцов с трудом оторвался от записной книжки.

— Ты тоже пойдешь.

Стеценко стал зашнуровывать ботинки.

— А мы? — тонким голоском пропищала Лидия.

— А с вами остается известный стрелок по медведям Евсей Самойлович, — с издевкой произнес Игорь. — Несомненно, это его доблестный выстрел привлек к нам опасного преступника.

— Я попросил бы, — начал Батырин, — не сваливать с больной головы на здоровую… Кроме того, я тоже намерен идти с вами!

— Вы останетесь в лагере, — безапелляционным тоном сказал Стеценко. — Мы будем двигаться бегом, вы не выдержите такой темп. Кроме того, мы не можем оставить женщин одних.

— Это произвол! — вскипел политик. — Я буду жаловаться! Мне обещали охоту на преступника, а вместо этого я должен сидеть в палатке. Один выстрел мой! А вы не смеете мне указывать…

— Все, — жестко произнес Игорь. — Это наш последний шанс его задержать. Если этот зверь вырвется с острова, я себе этого никогда не прощу.

Лиза и Марушкина тяжело вздохнули. Они, кажется, были единственными, кто мечтал, чтобы «дичь» благополучно убралась восвояси.

Когда Парнов добрел до своего лежбища, уже совсем развиднелось. Тусклое солнце вставало в облаках, море было спокойно, легкая дымка тумана, сгущаясь, наползала с противоположного берега. Лодка лежала на берегу, недоделанное весло валялось рядом.

Парнов положил на дно суденышка ружье, оставленное вчера в шалаше, бросил туда рюкзак. Сборы были закончены, оставалось только срезать ветки с молодого деревца, расплющить конец и можно было плыть.

Парнов столкнул лодку в воду. Подтащил ее к дальнему краю причала, зафиксировал между свай. Слабая волна легко плескалась в борт. В щели стала тихо сочиться вода.

Черт, еще бы срезать коры, чтобы был хоть какой-то черпак… Или нет, лучше консервная банка… Она валялась где-то около шалаша. Парнов бегом устремился в лес, придерживая рукой ноющий от раны бок.

— Все, удрал, — вздохнул Губкин, когда увидел, что лодки на берегу нет.

— Дьявол! — зло выругался Стеценко, забрал у него бинокль и стал напряженно всматриваться в сереющую даль. — Нет, он не мог далеко уплыть!

Поверхность моря была гладкой и незамутненной, но уже метрах в ста от берега утренний туман, стоявший над водой как спустившееся на землю облако, надежно скрывал горизонт белесой пеленой.

— Может, спрятался? — предположил Слава Воронцов. — И лодку спрятал?

— Зачем?

— Чтобы нас запутать… Это очень хитрый преступник, я таких знаю.

— Тихо! — бросил Стеценко и пригнулся за стволом дерева. — Вот он!

Черная фигура, прихрамывая, вышла из леса.

— А вон и лодка, у причала бьется. Я зайду слева, в обход, ты справа, а Воронцов останется на месте. Начну первый, готовьтесь…

Доставая на ходу оружие, Стеценко стал крадучись пробираться к берегу.

Выстрел оглушил Парнова и выбил у него из рук одну из консервных банок. Сразу же за первым выстрелом последовал второй, с другой стороны, а потом и запоздалый третий. Шальная пуля взбила фонтанчик песка прямо под ногами. Парнов испуганно присел на долю секунды, но через мгновение бросился к лодке, на ходу вынимая пистолет. «Выследили, гады!» — мелькнула в голове короткая мысль.