— Пожалуйста. Пожалуйста. Внимание. Замрите, пожалуйста. Я снимаю опять.

На этот раз вспышка сработала. Все были ослеплены, и баронесса издала громкие крики радости и настояла на том, чтобы сделать еще два снимка. Несмотря на нарастающее нетерпение, группа была перестроена, и баронесса, заняв место мужа, нависла над майором Суитом, как некая первобытная мать-земля. Барону больше повезло со вспышкой, и фотографирование закончилось.

— Хотя, — сказал он, — было бы куда приятнее включить в снимок нашего чичероне, не правда ли?

— Должен сказать, он нас забросил, — проворчал майор Суит. — Дьявольски странное поведение, с вашего позволения.

Но Кеннет сказал, что Себастиан Мейлер, по-видимому, в атриуме составляет компанию его тетке.

— В конце концов, он ведь перепоручил нас вам, — сказал он Гранту. — Так ведь?

Под давлением Ван дер Вегелей Грант перешел в освещенное место и со всеми признаками нежелания прочитал этой чрезвычайно странной аудитории митраистский пассаж из «Саймона». Он прочитал его монотонно, спешно и скверно, но все равно обаяние текста не вовсе исчезло.

— «…Ничто не изменилось. Коренастый бог во фригийской шапке на глазурованных кудрях, с отбитыми руками и фаллосом подымался из каменной женской утробы. Можно сказать, довольно плебейский бог, но в его присутствии уши толстенького Саймона заполнил беззвучный рев жертвенного быка, в носоглотке запершило от крови, девятнадцать веков назад закипавшей на раскаленном добела камне, от смрада горящих внутренностей из глаз потекли слезы. Он содрогнулся и почувствовал себя безгранично вознагражденным».

Чтение рывками дошло до конца указанного пассажа. Грант громко захлопнул книгу, передал ее баронессе, как горячую картофелину, и поежился под благодарный ропот аудитории. Наступила тревожная тишина.

Софи почувствовала себя подавленной. Впервые ей угрожала клаустрофобия. Потолок казался ниже, стены теснее, за ними угадывалась пустота, словно группа была брошена глубоко под землей. «Сейчас бы я запросто дала деру, как леди Брейсли», — подумала она.

Грант повторил предложение немножко побродить, при том что он сам минут десять пробудет в митрейоне на случай, если кто-то захочет поговорить с ним перед возвращением наверх. Он также напомнил, что боковые проходы упираются в общий, который заканчивается в инсуле.

Кеннет Дорн сказал, что он хочет пойти наверх и взглянуть на тетю. Он выглядел отдохнувшим и обнаруживал склонность смеяться без повода.

— Ваше чтение было ве-ли-ко-лепно, — сказал он Гранту и улыбнулся от уха до уха. — Я обожаю вашего «Саймона». — Он буйно расхохотался и вышел сквозь главную дверь.

Майор Суит сказал, что побродит в подземелье и присоединится ко всем наверху.

— Мне еще надо выяснить отношения с Мейлером, — погрозил он. — Поразительная безответственность. — Он посмотрел на Софи. — Не хотите прогуляться? — пригласил он.

— Я, пожалуй, с минутку побуду здесь, — сказала она. Ей не улыбалась перспектива бродить в митраистских потемках вдвоем с майором.

Аллейн сказал, что он сам найдет дорогу наверх; Ван дер Вегели, фотографировавшие друг друга на фоне алтаря, решили присоединиться к нему, от чего он был не в восторге, подумала Софи.

Майор Суит вышел в одну из боковых дверей. Аллейн исчез за фигурой бога в шумном сопровождении Ван дер Вегелей. Их восклицания доносились откуда-то издалека. Затем все умолкло, кроме холодного бормотания подземного потока, — казалось Софи.