Чтобы затеять компанию «Чичероне», Мейлер должен был располагать значительными средствами. Одними лошадиными силами тут не обойтись. Лимузины, шоферы, закуска и, самое главное, феноменальный договор с рестораном «Джоконда», который в обычном случае обслужил бы туристскую группу, сколь угодно привилегированную, на том же уровне, на каком «Каприз» принял бы автобус зевак из глухой провинции. Выясняется, что мы ужинаем a la carte, за лучшими столиками и пьем жидкое золото, если только оно есть в их подвалах. И Мейлер платит за все. Ну, я понимаю, мы сами отдали ему невероятные деньги, но это другое дело.

И затем — эта публика. Публика, которая выложила по пятьдесят фунтов с носа за удовольствие послушать, как Барнаби Грант, с очевидным нежеланием, читает вслух (очень скверно) отрывок из своего бестселлера. Следующий аттракцион: прогулка по историческому памятнику, который открыт для всеобщего обозрения, и за ней — чай или чем там их угощали на Палатинском холме и ужин в «Джоконде» — все, что обошлось бы им фунтов на двадцать меньше, если бы они не пользовались услугами Мейлера, и, наконец, некое развлечение, скромно не описанное в брошюре. Вероятно, очень дорогой стриптиз с шампанским и, возможно, за ним — ночь с марихуаной. Или чем похуже.

Прекрасно. Возьми, к примеру, леди Б. Она купается в деньгах. Один из ее мужей был итальянским миллионером, и, может быть, в Риме она получает алименты. Ясно, что она может позволить себе эту затею. Она богата, вульгарна, довольно-таки несносна и стремится исключительно к lа dolce vita. Несомненно, она платит за чудовищного Кеннета, который, на мой взгляд, уже взят на крючок и поэтому может оказаться неплохим ключиком к тайнам Мейлера. Из слов, оброненных Софи Джейсон (она прелесть), я понял, что она, сама того не ожидая, выкинула полсотни фунтов из денег, которые ей подкинули на поездку по Италии ее знакомые по работе.

Ван дер Вегели — чета гротескная и интересуют меня чрезвычайно, как, думаю, заинтересовали бы и тебя. Гротескная? Нет, слово неточное. Мы ведь оба любим этрусские древности. Помнишь? Помнишь бородатую голову в венке в музее Баррако? Помнишь улыбающиеся губы в форме (это только что пришло мне в голову) птицы в полете? И тонкая полоска усов, повторяющая и подчеркивающая изгиб губ? И широко раскрытые глаза? Какое забавное лицо, мы тогда подумали, но, может быть, зверски жестокое? И это, заверяю тебя, портрет барона Ван дер Вегеля. И наряду с этим вспомни нежную, гармоничную пару на саркофаге с Виллы Джулия: воплощение удовлетворенной любви. Вспомни покровительственно поднятую руку мужчины. Поразительное супружеское сходство, ширина плеч, ощущение завершенности. И это, заверяю тебя, портрет Ван дер Вегелей. Может быть, они голландцы по рождению, но провалиться мне на этом месте, если они не этруски по происхождению. Или по природе. Или по какой другой причине.

Общее впечатление от Ван дер В., тем не менее, фарсовое. Их неуклюжий английский или, если уж на то пошло, ломаный французский способны вызвать смех. Помнишь рассказ Мопассана об английской девушке, которая становилась нуднее и нуднее по мере совершенствования во французском? Произношение баронессы, как сказал бы скотина Кеннет, годится только для осмеяния.

По-моему, их присутствие в группе наименее удивительно. Они жадные и беспощадные любители достопримечательностей и фотографирования, и их запас энтузиазма неисчерпаем. Можно ли то же сказать об их денежности, это вопрос.

Майор Суит. Только подумай, с чего это майор Суит выложил полсотни на такого рода увеселительную прогулку? На первый взгляд, он карикатура, музейный экспонат: тип офицера индийской армии, который лет тридцать назад был мишенью для насмешек за крики «квай хай?» туземному слуге и всегдашнее «черт возьми, а?».