|
— Очень боюсь. Это выше моих сил. Кеннет ведет себя так странно, и ясно, что он ввязался в ужасную кашу. И хотя я его обожаю, я не думаю, что меня тоже надо впутывать в эти дела. И я не могу сама с этим справиться. К тому же я себя отвратительно чувствую. Это место — я не знаю, как вы… В общем, они дали мне чего-то для поднятия настроения, а получилось совсем не так, как они обещали. Это было совсем ужасно. Мистер Аллейн, прошу вас, прошу вас, будьте любезны, помогите мне.
Она заплакала, забормотала, попыталась вцепиться в него своими чудовищными когтями. «Через мгновение начнется настоящая истерика», — подумал он. — Вы нездоровы, — сказал он. — Может быть, чего-нибудь вам дать? — Вон там. Где выпивка. Таблетки. И коньяк. Он нашел таблетки и налил ей умеренное количество коньяка. Она неловко вытряхнула себе на ладонь три таблетки. Ему пришлось помочь ей. — Вы уверены, что вам нужно три? — спросил он. Она кивнула, слизнула с ладони таблетки и глотнула коньяк. — Транквилизаторы, — сказала она. — Так прописано. Примерно через минуту она сидела дрожа, с закрытыми глазами. — Простите меня. Не хотите ли выпить? — предложила она, невольно пародируя собственный светский тон. Он не обратил внимания на ее слова. Когда она открыла глаза и нашла носовой платок, он сказал: — Я сделаю все, что могу. На мой взгляд, непохоже, чтобы вашему племяннику угрожал арест. Я это выясню. А вы и не думайте давать еще что-нибудь Джованни. Он шантажирует вас и, конечно, не будет вести никаких переговоров с полицией. Но я не думаю, что он сюда придет. Весьма вероятно, что он сам арестован. Я ухожу, но сначала должен сказать вам одну вещь. Ваш племянник вчера действительно встретился с Мейлером у статуи Аполлона, так ведь? — Думаю, да. — Для того, чтобы получить наркотики? — Думаю, да. — А вы знаете о какой-либо другой цели? Он вам не говорил? — Я думаю… он видел, как Мейлер говорил со мной, и видел, как я расстроилась. И… я думаю, он хотел узнать… хотел узнать… — Согласились ли вы платить? Она кивнула. — Когда ваш племянник появится, — сурово сказал Аллейн, — скажите ему, пожалуйста, что я хочу его видеть. Я буду в своем номере — 149 — еще целый час. И я полагаю, леди Брейсли, что вам нужно лечь. Позвать вашу горничную? — Она придет. Она глядела на него с пугающим напряжением. И вдруг разразилась бессвязными благодарностями, а так как он явно не мог остановить этот потоп, он покинул ее, бормочущую, и вернулся в свой номер.
Инспектор Фокс дозвонился ровно в шесть, слышимость была отличной. Не откладывая дела в долгий ящик, отдел собрал сведения о туристах. Нидерландское посольство и лондонские представители издательства «Адриаан и Велькер» подтвердили все, что Ван дер Вегели говорили о себе: старинный род, строгое лютеранство в соответствии с евангелической политикой фирмы. — Очень строгих нравов, — говорил Фокс. — Можно сказать, пуритане. Дама, с которой я говорил в их лондонском офисе, — из современных. Потрясающая. Рассказала, что барон сильно отличается от своего папочки, который был «молодчик». В любом смысле. Лихой мужчина. Тип эдвардианского повесы, был известен в свое время. Она сказала, что в издательстве о бароне рассказывают всякие смешные истории вроде того, что он столкнулся сам с собой в коридоре и не подал себе руки. Сказала, что живут Ван дер Вегели очень тихо. Преимущественно в Женеве. Баронесса сочиняет какие-то религиозные сказки для детей. |
