— Признаюсь, я ее не читала. Честно говоря, не такая уж она известная… А! Вот!.. «Завещание Милого», детективный роман, написанный Коломбом Бризеду и изданный за счет автора в «Пресс дю Фаланстер».

— Достаньте нам эту книгу, инспектор Джемани… А теперь — о деле Брюссо. Вы присутствовали при обнаружении трупа, не так ли?

— Действительно, и это было для меня таким ударом…

Она рассказала им о поездке с Антуаном Деврилем к пруду Безумия.

— Что меня крайне удивляет, — сказала в заключение Мадлен, — так это то, что Жюли старалась утонуть. А ведь она была превосходной пловчихой… Не так-то это легко… Рассматривалось ли предположение о несчастном случае?

— Тогда, мадам, — возразил Фушеру, — что она могла делать одна у этого отдаленного пруда? Кстати, анализ показал, что мадам Брюссо до этого приняла приличную дозу транквилизаторов. Да и высокие сапоги, бывшие на ней, явно предназначались для удержания ее на дне.

— Вы хотите сказать, что она и впрямь предприняла все возможное, чтобы не вынырнуть?

— Выходит, что так. Но тело зацепилось за корни и не пошло ко дну.

— Можно подумать, что она все сделала, чтобы ее тело не было найдено… — рискнула предположить Мадлен Дюжарден.

— Не видите ли вы причин, объясняющих подобное стремление к сокрытию всех следов?

— Никаких, комиссар… Даже не могу объяснить причину ее смерти. Захоти она уйти из жизни, она бы отдала распоряжения по дому, доверила кому-нибудь попугая. Оставила бы предсмертную записку, наконец!.. Она была такой деловой… Не из тех, кто слишком жалеет себя, поверьте мне. И все-таки найти причины можно: у нее не было семьи, и она страдала от болей в бедре, правда, никогда не жаловалась.

— Не думаете ли вы, что когда она узнала о своей неизлечимой болезни, то нарушилась ее психика?

— Это меня удивило бы… Ведь она ни разу не посещала врача!

— В Сен-Совере, вы хотите сказать?

Оба полицейских обменялись понимающими взглядами.

Уложив дочь, Жизель Дамбер, привлеченная голосами, подошла к террасе. Она перехватила взгляды партнеров, и это ее почему-то насторожило. Повинуясь внутреннему чувству, она не вышла на террасу, а, сдерживая дыхание, осталась стоять за застекленной дверью. Отсюда ей было слышно все.

— К чему бы ей проходить консультацию в другом месте? — продолжала Мадлен. — И у нас есть хорошие врачи.

Когда она отвернулась от них и наклонилась, чтобы поставить на лапки прирученного ежонка, они одновременно вполголоса произнесли:

— Из осторожности…

Эти слова словно хлыстом стеганули по Жизель. Ее зазнобило. «Что со мною? Заболела?» — спросила она себя. Ей вдруг захотелось больше всего на свете очутиться в своей постели. Почувствовать тепло тельца дочери, прижавшейся к ней. Любовь проснулась в ней с силой, о которой она и не подозревала. Жизель неожиданно ощутила себя зажатой в любовном треугольнике.

Какое-то время она пыталась совладать с собой. Да и что она себе вообразила? Ведь она оказалась лишь свидетельницей хорошо слаженного профессионального дуэта. И тут же отругала себя за такую детскую ревность. Она собралась было потихоньку удалиться, но ее кошка, шмыгнув между ногами, проворно вспрыгнула на колени комиссара и сразу замурлыкала, выгнув гибкую спину и требуя мужской ласки.

Возмутившись подобным предательством своей союзницы, Жизель вынуждена была выйти на террасу; она махнула рукой, чтобы прогнать животное.

— Катиша! Это уж слишком!

— Мы с вашей кошкой старые друзья! — сказал Фушеру, ставя на пол уязвленную персиянку.