— Нет.

Дюрран, кажется, был намерен продолжать задавать вопросы. Но Бенколен опустил ладонь на его руку, и инспектор замолк.

— В записной книжке ничего существенного… — сказал Бенколен. — Вот ключ от машины, водительское удостоверение, регистрационная карточка автомашины. Попросите патрульного осмотреть округу — может быть, машина окажется где-то поблизости.

Дюрран громко выкрикнул имя. В комнате возник ажан и браво отсалютовал присутствующим. Выслушав приказ, он не сразу бросился его выполнять. Немного поколебавшись, полицейский произнес:

— Я должен кое-что сообщить, мсье. Возможно, это имеет значение. — Бенколен и инспектор медленно повернулись к ажану. Тот смутился и покраснел. — Может, это вовсе не так важно, но сегодня вечером я заметил женщину неподалеку от входа в музей. Она привлекла мое внимание, потому что я проходил мимо дверей музея дважды в течение пятнадцати минут и оба раза видел эту даму. Заметив меня, она отвернулась, притворившись, что кого-то ждет.

— Музей был закрыт? — спросил Бенколен.

— Да, мсье. Я был удивлен, так как обычно он открыт до полуночи. Первый раз я проходил без двадцати… Женщина, кажется, тоже была изумлена.

— Как долго она оставалась у музея?

— Не знаю, мсье. В следующий раз я оказался на этом месте после двенадцати. Она уже ушла.

— Вы смогли бы узнать эту женщину, если бы снова увидели ее?

Полицейский с сомнением покачал головой:

— Трудно сказать, мсье. Было довольно темно. Но все же полагаю, что узнаю. Я почти уверен в этом.

— Отлично, — похвалил его Бенколен. — Присоединитесь к своим коллегам внизу и приглядитесь к мертвой женщине. Действуйте! Впрочем, постойте. Вы говорите, она нервничала?

— Да, и весьма заметно.

Бенколен отпустил его взмахом руки и, переведя взгляд на Мари Огюстен, быстро спросил:

— Вы видели или слышали кого-нибудь, мадемуазель?

— Абсолютно никого.

— Не слышали звонка?

— Я уже сказала, что нет.

— Прекрасно, прекрасно. Итак, инспектор, — Бенколен поднял со стола черную маску, — это мы нашли рядом с пятнами крови. Насколько я могу представить, жертва стояла спиной к стене соседнего дома, примерно в футе, может быть, полутора от нее. Убийца находился прямо перед ней. Судя потому, как брызнула кровь, он нанес удар через ее левое плечо сверху вниз под лопатку. Осмотр раны, я уверен, подтвердит это. Теперь маска… Она может многое сказать. Резинка порвана с одной стороны, как будто маску сорвали…

— Убийца?

Бенколен протянул маску инспектору:

— Попробуйте теперь вы осмотреть ее хорошенько. Обратив маску белой подкладкой к свету, Дюрран приступил к анализу.

— Ее носила женщина. Нижний край соприкасался с верхней губой, что говорит о миниатюрном лице. Здесь есть красный мазок. — Он ковырнул маску ногтем. — Да, это помада. След слабый, но заметный.

Бенколен, соглашаясь, кивнул:

— Бесспорно, маску носила женщина. Что еще?

— По всей вероятности, она принадлежала убитой.

— Я внимательно осмотрел труп — на губах покойной помады не было. Но давайте порассуждаем вместе. Как можно видеть, помада весьма темного цвета, следовательно, мы имеем дело с дамой, очевидно, смуглой, возможно брюнеткой. Осмотрим резинку. Она довольно длинная. Мы знаем, что если обычная маска «домино» касается верхней губы, она скрывает маленькое лицо. Итак, женщина небольшого роста, носит маску с длинной резинкой…

— Это означает, — сказал Дюрран, — длинные густые волосы, уложенные пучком на затылке.