Минут десять они ехали проселочными дорогами, преодолевая крутые повороты и резкие спуски по сельским проулкам, затем машина свернула в широкие ворота, по обеим сторонам которых восседали массивные каменные грифоны, и через парк они подъехали к дому. Дверь уже была открыта, и на ступеньках показался солидного вида дворецкий.

— Мистер Пуаро? Прошу за мной, сэр.

Дворецкий провел его через холл направо и распахнул дверь.

— Мистер Эркюль Пуаро, — объявил он.

В комнате находилось несколько человек, все в вечерних туалетах, и, как только Пуаро вошел, он сразу понял: его здесь не ждали. Все рассматривали его с искренним удивлением. Наконец к нему неуверенно направилась высокая женщина с темными волосами, перевязанными серой лентой.

Пуаро склонился к ее руке.

— Прошу простить меня, мадам, — сказал он. — К сожалению, мой поезд опоздал.

— Ничего страшного, — рассеянно ответила леди Шевени-Гор. Она по-прежнему смотрела на него озадаченно. — Ничего страшного, мистер… простите, я не расслышала…

— Эркюль Пуаро. — Он произнес имя четко и внятно.

Неожиданно за его спиной раздалось удивленное: «Ах!»

В ту же секунду он понял, что сэра Жерваза в комнате нет. И тихо спросил:

— Вы знали о моем приезде, мадам?

— A-а… да… — Ее голос звучал неубедительно. — Я думаю… По-моему… но я так рассеянна, мсье Пуаро. Все забываю. — В ее голосе послышалось некое грустное удовлетворение. — Я слышу то, что мне говорят. Кажется, я все понимаю, но слова лишь проходят сквозь мой мозг — и их уже нет! Исчезли! Словно их и не было.

И, будто выполняя с большим опозданием свой долг, она рассеянно огляделась и пробормотала:

— Я думаю, вы всех знаете.

Это был явно не тот случай, фраза просто служила испытанным приемом, с помощью которого леди Шевени-Гор освобождала себя от повинности представлять гостей и необходимости правильно запоминать их имена. Предпринимая сверхъестественные усилия, чтобы выйти из сложного положения, она прибавила:

— Моя дочь Руфь.

Девушка, стоявшая перед Пуаро, тоже была высокая и темноволосая, но совершенно другого типа. В отличие от размытых, неясных черт лица леди Шевени-Гор, у нее был точеный, почти орлиный нос и четкая линия подбородка. Черные волосы падали на плечи огромной волной мелких кудрей. Лицо же было настолько чистым и румяным, что почти не требовало косметики.

Эркюль Пуаро решил, что это одна из самых очаровательных девушек, которых он когда-либо встречал. Кроме того, он понял, что она не только красива, но и умна, и угадал важные черты ее характера — гордость и своенравие. Она заговорила, слегка растягивая слова, и Пуаро удивился некоторой неестественности ее голоса.

— Как это здорово, — произнесла она, — принимать у себя мсье Эркюля Пуаро! Видимо, старик решил преподнести нам небольшой сюрприз.

— Так вы не знали, что я должен приехать, мадемуазель? — быстро спросил он.

— Даже не подозревала. Но, раз так, придется забрать мою книгу для автографов только после ужина.

Из холла донеслись звуки гонга, дворецкий распахнул двери и объявил:

— Кушать подано.

Но до того, как прозвучало последнее слово — «подано», произошло нечто удивительное. Домашнее официальное лицо превратилось, пусть всего лишь на мгновение, в до крайности изумленного человека… Превращение произошло так быстро, а маска вышколенного слуги так скоро опять появилась на его лице, что тот, кто в эту минуту не смотрел на дворецкого, ничего не заметил.