Но этот дом… Кроме шпилей, мансард и треугольных башенок по краям бледно зеленый дом поражал деревянной резьбой. Она шла вокруг окон и дверей, вдоль карниза, и такой резьбы на деревянных домах Саша никогда еще не видела. Здесь были круглые розетки из цветочных лепестков, побеги аканфа и гроздья винограда, вазоны и гирлянды, а также изображения львов и фараонок — берегинь.

Чаще всего в орнаменте появлялась фигура женщины, но в отличие от красавиц — берегинь выражение ее деревянного лица производило странное впечатление. В нем виделись опасность и тревога.

— Понравился? То-то же! — довольная Соня раскраснелась на морозе. — это бывший градоначальник такой дом себе построил. До революции, конечно. Я маленькой была, часто сюда приходила и рассматривала резьбу, это ж ожившие сказки! Его кстати тут прозвали «домом русалок».

— Почему?

— Из-за берегинь, наверное, видишь завитки в конце ног? Они напоминают хвосты.

— И кто ж такую красоту сотворил?

— Я читала, что это абрамцевские и талашкинские мастера, а уж кто конкретно, неизвестно. Но этот человек хорошо знал местные предания. Я сейчас забыла, а в детстве мне рассказывали, что тут целый рассказ прочитать можно.

— Про русалок?

— Про русалок тебе тетя Люба расскажет. Она все местные сказки знает.

Еще немного, и по центральной улице потянулись купеческие особняки, один краше другого. А потом девушки вышли на площадь, где горели огнем на зимнем солнце купола старинного храма, огромные, тяжелые. Дальше поднималась колокольня, потом еще один храм, и сверху, там, где начинался лес, на горе пристроился монастырь.

С другой стороны площади словно из снега вырастали белые стены другого монастыря, кружились над колокольней голуби и вся эта картина казалась нереальной, словно девушки перешли невидимую черту и оказались в прошлом. В веке эдак 19 м.

— Если бы не «Пятерочка» — показала Саша на магазин на углу площади, я бы решила, что мы с тобой попаданки, ну, как в модных книжках, раз — и в прошлом.

— Это «Магнит», попаданка! — Рассмеялась Соня. — «Пятерочку» мы с тобой возле детского сада прошли, в двух шагах от дома. Кстати, о магазинах. Есть здесь негде, на обратном пути надо зайти за продуктами.

— В смысле негде? Сюда же туристов возят.

— Возят, а толку то? Пара столовок, и все. Кофеен и ресторанов тут нет.

Девушки завернули за угол и увидели несколько человек, собравшихся у двухэтажного каменного, сильно потрепанного жизнью дома. Рядом стояла Скорая.

— Что-то случилось? — обратилась Соня к пожилой женщине с краю.

— Ой, девоньки, случилось. Иринку ночью убили.

— Какую Иринку?

— Дочку Настину. Вот горе то!

— Как ее убили? — Не удержалась Саша. — Уже задержали убийцу?

Женщина удивленно посмотрела на нее:

— Кто ж его задержит! Это не человек, наверняка оборотень, кто еще сердце вырвет!

— Сердце вырвал? Оборотень? — Саша вспомнила вчерашний ночной вой и солнечный день сразу потускнел. У Сони тоже округлились глаза.

— В лесу ее нашли. Без одежды, горло перерезали и сердце вырвали. Прямо как прошлый раз.

— Какой прошлый раз? — Саше совсем поплохело.

— Я ж тебе говорила. Девушку тут убили пару недель назад! — Дернула ее за руку Соня. — Но никто сердце не вырывал!

— Ох, вырывал, — вмешалась в разговор другая женщина. — У меня племянник в полиции, попросил посидеть с Настей, пока родственники подъедут.