Александр Аннин. Убийство в стиле «ню»
СТРАННАЯ ИСТОРИЯ МАРКА ШАГАЛА И ЮДЕЛЯ ПЭНА
В ночь на третье марта 1937 года возле неприметного особняка в центре Парижа остановился почтовый рассыльный. Он поднялся на парадное крыльцо, позвонил. Дверь отворила заспанная горничная. «Здесь проживает месье Марк Шагал? Ему срочная телеграмма». Девушка была в нерешительности. Стоит ли беспокоить «непредсказуемого» хозяина среди ночи? Может, все-таки отложить вручение депеши до утра? Но когда горничная взглянула на обратный адрес, все сомнения сразу отпали. Она поспешно направилась в покои Шагала. Телеграмма была из СССР.
ЭМИГРАНТ МАРК ШАГАЛ И ПРОКУРОР МИХАИЛ МИНКИН
Последние трамваи уже ушли в депо. И приезжий шел через спящий город пешком.
В помпезном здании областного НКВД действительно горели почти все окна. Человек с дорожным саквояжем прошел в кабинет начальника следственного отдела, старшего лейтенанта Горбалени. Представился: «Михаил Александрович Минкин. Помощник прокурора республики». Горбаленя растерялся. Персону такого ранга в Витебском НКВД не ждали. Хотел было перейти на дружеский, доверительный тон, пошутить: мол, здрасьте, товарищ Минкин из города Минска! Но прикусил язык под ледяным взглядом высокого визитера. А Минкин, кинув саквояж прямо на стол Горбалени, вяло сообщил, что срочно прибыл по личному распоряжению прокурора Белоруссии. И теперь именно он, Михаил Александрович Минкин, будет возглавлять расследование убийства, весть о котором уже докатилась до столицы республики. Жертвой чудовищного, изуверского убийства был 83-летний заслуженный художник Белоруссии Иегуда (Юдель) Пэн.
Иегуда Пэн, о трагической смерти которого только что узнал Марк Шагал, был самым первым учителем великого импрессиониста. «Все. Больше меня с Россией ничто не связывает», – в сердцах бросил Шагал. После этой страшной телеграммы из Витебска Шагал, отбросив последние колебания, принимает гражданство Франции. До 1937 года он много мотался по свету, не решаясь вернуться в СССР, хотя, казалось бы, не так давно служил там комиссаром, карал и давил людей искусства во имя советской власти. Но незавидной была дальнейшая судьба многих приспешников новых властителей России! Сначала Шагал хотел жить в Германии, ведь Берлин 20-х годов был Меккой для художников всех направлений. Но в 1933-м к власти в Германии пришли фашисты, и по приказу Геббельса была публично сожжена выставка картин Шагала, которую Гитлер, лично посетивший вернисаж, назвал «дегенеративным искусством». Иное дело – Париж. Здесь Шагала сразу ждал триумф. «Гениальный русский импрессионист», «великий новатор в искусстве», – так именует его пресса и художественная общественность. Именно в Париже Шагал приобрел всю полноту славы, богатство, легионы поклонников и поклонниц. Его картины нарасхват среди парижского бомонда, за них платят чудовищные, неслыханные деньги. Но нет на полотнах великого мастера сюжетов французской столицы. Европейские толстосумы выкладывают на аукционах десятки тысяч франков за картины с видами далекого, никому здесь неизвестного белорусского городка. Во всех работах Шагала так или иначе присутствует провинциальный Витебск, город юности художника.
Больше возвращаться было не к кому.
«КРАСАВИЦА, КОМСОМОЛКА…»
«Утром, – отрезал Минкин. – Сначала я хотел бы ознакомиться с материалами дела. Как его убили?» «Сперва мучили, били обухом по голове, а потом перерезали горло, – пожал плечами Горбаленя. |
