Инспектор поднялся наверх, сел в машину. К нему присоединился Арчболд. Впереди Сандерс в красном «форде» ждал, пока полицейский уберет с дороги тележки.

Они тронулись в путь, Сандерс показывал дорогу. Они проехали Хай-стрит, свернули к Стовертону, потом на Форби-роуд. Арчболд сказал, что Сандерсы живут в полумиле от парка Сандейз, до города оттуда – около трех миль. Красный «форд» ехал медленно, даже слишком. Вдоль обочин мелькали голые деревья, узкая темная дорога без конца петляла. Со встречной машиной здесь можно было разъехаться, лишь свернув на обочину. Инспектор не помнил, чтобы прежде бывал в этих местах, и решил, что если дорога куда и выведет, то лишь к воротам какой-нибудь фермы.

Небо было совершенно темное – ни луны, ни звезд. Дорога все время петляла, словно огибая невидимые холмы или покоряясь течению реки. Вокруг – ни души, ни огней хоть какой-нибудь деревни. Везде кромешная тьма, впереди черная дорога, прорезаемая светом фар, и два красных габаритных огня впереди, левый замигал на поворот.

Возможно, Сандерс из тех водителей, которые включают сигнал за сотню ярдов до поворота. Слева, в просвете между деревьями, показалась дорога. Впереди, на фоне темного неба, чернел дом, он производил гротескно-зловещее впечатление, хотя днем наверняка выглядел иначе. Вексфорд подумал, что они словно попали в фильм Хичкока, и улыбнулся. Приглядевшись, он увидел, что дом трехэтажный, восемь окон по фасаду, и только в двух – свет. Несколько ступеней ведут к парадной двери. Весь фасад обвит, укутан плющом, и сквозь эти растительные космы тускло светятся два звериных глаза-окна…

Вокруг дома – запущенный сад, окруженный деревянным забором. Пожухлая трава, поникшие деревья и кусты, а дальше, до самого горизонта, – темные поля, кромка леса, и за холмом, словно за тридевять земель, мигают огни города.

У парадной двери – старинный звонок в виде круглой ручки, но звонить не приходится, Клиффорд Сандерс открыл дверь своим ключом. Вексфорд собрался войти следом, но Сандерс остановил его блеклым ледяным тоном:

– Подождите минуту.

Вполне естественно, он хотел предупредить мать о приходе гостей. Вскоре вышла миссис Сандерс. Инспектор удивился, какая она маленькая и худая: именно эту женщину он и видел тогда в крытой галерее. Значит, это она спустилась на стоянку и обнаружила тело. Лицо у миссис Сандерс морщинистое и очень бледное, бледность подчеркивает светлая пудра, губы накрашены неуместно яркой девчоночьей помадой. Коричневая твидовая юбка, бежевый свитер, домашние шлепанцы. Инспектор догадался, почему сейчас от миссис Сандерс пахнет дезинфицирующим средством – смесью извести и тимола, какой пользуются в больницах.

– Проходите, – пригласила хозяйка. – Я ждала вас.

Они вошли в темную и гулкую, как пещера, гостиную: здесь холодно, очевидно, центрального отопления в доме нет. В коридоре на полу – грубая каменная плитка, в гостиной – линолеум «под дерево», прикрытый двумя тонкими паласами. Комната кажется абсолютно голой: ни одной картины на стене, лишь большое зеркало в тяжелой раме красного дерева. Перед пылающим камином, на старом диване, набитом конским волосом, сидел Клиффорд Сандерс: он уже снял ботинки и остался в серых носках, а обувь его аккуратно стояла на газете перед камином. Миссис Сандерс указала гостям – не просто указала, а ткнула пальцем, – куда им сесть: Вексфорду – на кресло, Арчболду – рядом с ее сыном. Кажется, она представляла, что такое табель о рангах.

– Расскажите нам, что произошло на подземной стоянке в торговом центре «Баррингдин» сегодня вечером.