– Майк, садись.

– Ты хочешь сказать, что это я во всем виноват?

– Я не психиатр и не философ. Откуда я знаю?

Бёрден сцепил руки за спиной.

– Если бы я сразу оставил его в покое…

– Вообще-то он сам не оставлял тебя в покое. Ты по долгу службы обязан был его допрашивать. Кто знал, что так получится?

– Но если бы я… не оттолкнул его, когда он потянулся ко мне… Даже забавно, сначала он бегал от меня, а потом наоборот. Рег, если бы он пришел и выговорился, может, не было бы этого убийства?

– Сядь, пожалуйста, Майк. Что ты хочешь услышать: жестокую правду или слова утешения?

– Жестокую правду.

– Тогда я скажу вот что. Возможно, это и впрямь жестоко по отношению к тебе, но когда ты оттолкнул Сандерса, он решил совершить поступок, который привлек бы твое внимание. Каким способом лучше всего вызвать интерес полицейского? Совершить убийство. Клиффорд не в себе, его реакции неадекватны. Когда мать решила закрыть его на чердаке, у него случился приступ агрессии. Но он мог бы не убивать, а просто запереть ее в той комнате.

– Я понимаю и тоже об этом подумал, когда… когда мы вошли туда. Но дело было сделано. Почему он не признался в убийстве миссис Робсон? Тем самым он точно привлек бы мое внимание. Как ты думаешь… – Бёрден вздохнул и наконец сел, положив руки на стол. – Может, поэтому он и бегал за мной? Хотел признаться в первом убийстве?

– Нет, – отрезал Вексфорд. – Я так не думаю.

Нужно отложить этот разговор до утра, иначе Бёрдена раздавит двойное чувство вины, а он и так уже еле держался на ногах. Вексфорд решил, что ответит на его вопросы завтра, до того, как магистратура заведет дело на Клиффорда.

– Майк, у меня есть немного виски, хочешь выпить? Не смотри на меня так, я не пью на работе и не спаиваю подчиненных. Просто один из наших, так сказать, клиентов хотел дать мне взятку, а я купил у него эту бутылку за шесть фунтов сорок восемь пенсов, – конечно, Вексфорд говорил правду, но на самом деле он пытался отвлечь Бёрдена. – Ты выпей, а я не хочу. И дай мне магнитофонные записи. Пей, и я отвезу тебя домой.

– Я не буду пить или проснусь утром с головной болью. Я хочу только успокоиться и как-то объяснить себе все происшедшее. Например, что, дождавшись второго убийства, мы приперли Сандерса к стенке. Ты ведь сам сказал, что он не собирался признаваться в первом?

– Нет, не собирался, Майк. Поехали домой.

– А сколько времени?

– Почти два ночи.

Они заперли кабинет, вышли в длинный, тускло освещенный коридор. Спустились на лифте и посмотрели в ту сторону, где располагались камеры предварительного заключения. В одну из них поместили Клиффорда, в крошечную, но удобную комнату с паласом на полу, двумя теплыми одеялами на кровати и подушкой в голубой наволочке, с туалетом и умывальником в отдельной кабинке. На посту сержант Брей и Сэвитт просматривали чье-то дело. Вексфорд пожелал им спокойной ночи, Бёрден молча прошел мимо.

Когда они привезли Клиффорда в участок, перед ними, словно вынырнув из другого измерения, возникло дерево со светящейся гирляндой. Это выглядело просто издевательством. Кто-то забыл выключить рождественскую иллюминацию, и фонарики до сих пор поочередно мигали каждые пятнадцать секунд: сначала красные, синие и белые, потом желтые, зеленые и розовые. Впрочем, вся эта игра цветов была размыта густым туманом.

– Бедные налогоплательщики, – прорычал Бёрден.

– Собирался отвезти тебя домой и совсем забыл, что я без машины, – извинился Вексфорд.

– Значит, я тебя отвезу.

Город спал и выглядел бы совсем безлюдным, если бы не свет в некоторых окнах.