– Вот так встреча! – насмешливо произнес злодей. – Даже сынок разлюбезный пожаловал!

Ниар дернулся ответить, но Данн жестом остановил его.

– Нокс Стезиус, я дознаватель Охраны Гильдии. Вы арестованы по подозрению в совершении тринадцати убийств.

– Ну положим, еще не арестован… Стоп-стоп, ни с места! – Нокс воззрился на Пита и выразительно взмахнул огнивом. – Ты, видимо, не волшебник, если не понял, чем здесь пахнет. Алхимия, дружочек, алхимия. Один шаг – и все здесь охватит пламя!

Блеск в глазах Нокса был совершенно безумный.

– Я так давно хотел узнать, почему огонь… – еле слышно прошептал он.

– Это из-за бабушки? – спросил Ниар.

Его голос звенел от напряжения и звучал по-детски высоко.

Лицо Нокса исказила злоба:

– Замолчи! Не смей вспоминать о ней!

– Но вы-то вспоминали, – заметил Скай. – Мы видели кресло у окна.

На него Нокс орать не стал. Кивнул, задумчиво и даже печально.

– А при чем тут картины? – требовательно спросил дознаватель.

– Картины – это просто способ! – тут же улыбнулся злодей.

Улыбка у него была премерзкая.

– Просто способ, – повторил он. – Я всегда хотел сделать так, чтобы мне стало спокойнее. Просто не знал как. А потом нашел музей деда. И его дневник.

Нокс плотнее прижал к груди растрепанную тетрадь, из которой торчали закладки и вложенные листочки.

– Дед был такой же, как я. И ты, Ниар, точно такой же. Не надейся, что ты что-то изменил, уйдя из дома. Мы другие. И я, и дед, и ты. Мы особенные!

– Ваша матушка тоже была особенной? – осторожно спросил Скай.

– О да. Она была самой особенной. Самой лучшей. Но она ушла, – он сокрушенно покачал головой. – Забрала отца, а меня оставила. Это потому, что меня она любила меньше, чем его, или больше? Никогда не мог понять… Она часто говорила, что огонь прекрасен. Могла часами смотреть в зажженный камин. Огонь был ее страстью. А красота была страстью деда.

– И убийства, – вполголоса заметил Ник.

– Что? А, нет, убийства, как я уже говорил, лишь способ. Способ запечатлеть красоту. Или страдания, – Нокс снова улыбнулся.

На этот раз его улыбка напоминала оскал живого мертвеца.

– Да, это моя страсть, – кивнул он. – И ты найдешь свою, Ниар. И тогда ничто тебя не остановит. Мы очень упрямы, знаете ли. Почти одержимы.

Ниар что-то тихо пробормотал в ответ, но Скай его не расслышал. Нокс, кажется, тоже.

Он продолжал:

– Я расскажу тебе все, сынок. У меня нет дневника, так что слушай внимательно. Возможно, это твой единственный шанс понять своего отца. И себя. Меня всегда мучило беспокойство… Особенно по весне. Непонятная тревога, тоска, неприкаянность… Когда хочется чего-то, но никак не понять, чего именно. И жизнь теряет краски. Блекнет. Так тоскливо, что дышать невмоготу. Но однажды все изменилось: я увидел Ниру.

Нокс мечтательно прищурился, но стоило Данну пошевелиться, как библиотекарь вновь угрожающе взмахнул огнивом.

Убедившись, что все стоят и слушают, он снова предался воспоминаниям:

– Я встретил Ниру в Школе. Она была так похожа на маму! Тот же взгляд, тот же голос. Тем же жестом она убирала прядь волос за ухо. Так же улыбалась. С ней рядом было спокойно. Даже весной… Я решил, что это знак, и подошел к ней.