Глава 20

Господин Рисс успешному опознанию обрадовался, все аргументы по поводу того, что Олкиндера подставили, отмел и обозвал несостоятельными. Потом сослался на другие дела, велел Данну готовить отчет, закрывать дело, а затем выставил всех за дверь.

– Что будем делать? – спросил Скай, когда они отошли достаточно далеко, чтобы их не мог услышать не только Рисс, но и его секретарь.

– Готовить отчет, – вздохнул Данн. – Для этого, впрочем, может потребоваться время и некоторые дополнительные вопросы. Обвинительное заключение должно быть написано безупречно.

Дознаватель подмигнул агентам Тайной Службы, потом печально добавил:

– Но дольше, чем пару дней, тянуть не выйдет. Так что нужно действовать очень быстро. И по возможности обойтись без моих помощников: не уверен, что они готовы ставить правоту высокого начальства под сомнение, а собственную карьеру под удар. И прямо сейчас мне стоит вернуться в свой кабинет и повозиться с бумагами, хотя бы для вида.

– Тогда мы сейчас займемся связями покойного Олкиндера, – предложил Скай. – Вечером встретимся у нас в гостинице и составим план дальнейших действий.

– У меня только один вопрос, – вмешался Пит. – Помнится, вы можете отличить волшебника от обычного человека даже после смерти. Так этот мастер Олкиндер разве не был волшебником?

– Был, – развел руками Данн. – Совсем слабым. Мог, например, светильники себе сам заряжать. Ну и на ритуал Запечатывания у него могло хватить силы.

– Гипотетически, – поправил Скай. – Потому что пьяный волшебник с силой управляться не очень-то может, а выпивал мастер Олкиндер давно и часто, судя по всему.

– Как вы это видите вообще? – поинтересовался Пит. – Ну то есть мог убийца просто увидеть Олкиндера и понять: «О, вот этот типчик – волшебник, он мне подойдет»?

– Это вряд ли, – ответил Скай. – Мы чувствуем силу, когда находимся совсем рядом. Чувствуем очень сильных волшебников и наоборот, опустошенных или начисто лишенных волшебного дара. А чтобы рассмотреть волшебника в Олкиндере, нужно было очень внимательно к нему приглядеться. Он в этом смысле на первый взгляд не отличается от большинства.

– Отлично! – обрадовался Пит. – Значит, они точно общались и у нас есть куда копать!

Однако поле для раскопок оказалось не то чтобы обширным, скорее уж овражистым, каменистым и заросшим колючими кустами. Покойный мастер, как выяснилось, был человеком скрытным и необщительным, учил он младшекурсников и потому с учениками приятельских отношений не водил. Друзей среди преподавателей и соседей не имел. Притом и совершеннейшим бирюком-неудачником тоже не был: пейзажи его работы неплохо продавались непритязательным горожанам, так что порой к нему захаживали приличного вида посетители. Но запоминать их, конечно же, было некому.

Стоило бы показать соседям Олкиндера портрет Ниарова отца, раз других подозреваемых все равно не было, но разжиться портретом они не удосужились, и как он выглядит, само собой, не знали. Может, похож на самого Ниара. А может, и совсем нет. Пит пообещал назавтра достать если не портрет, то словесное описание и вообще разузнать о нем побольше: он уже озадачил госпожу Аканту, и будь Стезиус аристократом, а не волшебником, вся нужная информация уже была бы, а так пришлось привлечь кое-кого со стороны.

К вечеру Скай был зол, вымотан и снова насквозь пропах краской. К тому же слишком поздно вспомнил про приглашение Кэссии, так что даже отправить вежливый отказ не успел. Конечно же, она не будет обижаться на него слишком сильно. Да и теперь, наверное, можно будет немножко рассказать ей о деле – без чудовищных подробностей, само собой.