– Ты, что хочешь сказать, – возмутился Константин Мясоедов, – у меня с Эдит есть какой-то интерес убрать Романа? Ты в своем уме? Ты что думаешь, что мы с ним не могли поделить Эдит и я его как поросенка зарезал? Слушай Поля, да ты сдвинутая. У меня на этот случай алиби есть! Я все время был на виду, на фирме, вот пусть хоть Эдит, хоть Елизавета подтвердит, только за тортом и отъехал.

– Вы меня не поняли! – стала извиняться Полина. – Совсем не поняли. Я когда говорила, что за его исчезновением стоит интерес, то имела в виду материальный интерес, выкуп. Я сейчас со страхом все время смотрю на телефон и жду звонка. Если его похитили, то должно последовать предложение о выкупе.

Мясоедов еще кипел незаслуженной обидой. Вместо безалкогольного пива он достал из бара бутылку виски и плеснул себе в стакан двойную порцию. И лишь сделав приличный глоток, он обратил лицо к Полине.

– И все равно, даже если это похищение, то при чем здесь мы с Эдит? Ты вслух не говоришь, а подозреваешь нас как потенциальных заказчиков?

Эдит до этого сидевшая молча, подала голос:

– Костя! Константин не кипятись. Резон в ее словах есть.

– Да, вы меня не так поняли! – попробовала еще раз разубедить их Полина.

Эдит успокаивающе улыбнулась ей. Она рассудительно сказала:

– Полина, если мы не рассмотрим все известные нам факты под самой мощной лупой невзирая ни на чьи-то амбиции и обиды, то никогда не сможем докопаться до истины, где Роман и что с ним на самом деле случилось. Надо начинать с себя. Мы должны быть психологически готовы к звонку и знать, как разговаривать с шантажистами. Поэтому, я согласна, давайте рассмотрим этот вариант и…, – она сделала паузу, посмотрела на Мясоедова и Елизавету, и сказала, – и начнем, пожалуй, с меня. Я та самая змея разлучница. Я была его любовницей последнее время, и он ушел месяц назад к тебе. Давайте рассмотрим, какие мотивы могут быть в этом случае у меня? У меня больше всех причин быть недовольной. Да я была его любовницей. И все здесь об этом знают. Кто посмеет проклинать любовь между мужчиной и женщиной? Можно смотреть на плотскую страсть с возвышенной и поэтической точки зрения, а можно в ней видеть унизительное, животное состояние.

Я не собираюсь быть ханжой. Всякая чувственная любовь не зло – это жизнь. И если ты сейчас Полина начнешь, как строгий моралист разоблачать меня, мой выбор, мою чувственность, что я недостаточно чиста по сравнению с тобою, я скажу тебе откровенно, что моя мораль намного чище и светлее вашей лицемерной морали.

Ты ведь не можешь мне простить, что я любовница твоего законного мужа. Или ты считаешь, что я не имею права питать к тебе мстительно-враждебных чувств, только потому, что твоя связь с Романом освящена законными узами брака? А если твой брак был заключен по расчету? Если вы сошлись как два эгоиста? Я знаю, вы чужие друг другу. Между вами связующая нить, это ребенок. Вы прикрываете гнусность своих отношений брачными отношениями, а на самом деле развратники вы, а не я.

За постелью я вижу человека, и потому они летят ко мне, а не к тебе. У вас дома быстро наступает пресыщение – а у меня никогда. И Роман всегда смотрел на меня не только как на орудие наслаждения, а я была ему еще и другом. Он уважал мою независимость, мое право свободной женщины и поэтому предложил мне стать и материально свободной.

Полина снова замахала на нее руками.

– Бога ради! Эдит. Ну, зачем мы будем нижнее белье перетряхивать.

Эдит спокойно ответила.

– К сожалению, это жизнь. А то, что у меня вырвалось лишнее, извини. Чтобы найти болячку и вскрыть нарыв у больного кричащего ребенка, хирург должен осмотреть его всего.