– Чем охота на медведя опасна? Бедой! Не знаешь, каким боком она тебе выйдет. Медведь – зверь хитрый, сильный, злой, так просто его не возьмешь. Мысли несутся у меня вскачь. Знаю, не убежит Шпак, догонит его вот-вот медведь, господи, чем тогда дело закончится? Посадят меня ни за что! Это мне силы и придало. А мои беглецы отбежали уже метров на пятьдесят.

Впереди, прямо на их пути стояла высохшая березка, сучья да ствол. Кто-то года два назад начал ее рубить и бросил. Засохла она. Мы еще когда сюда шли, я ее помнил, как ориентир. На нее я, и проложил тропку. И вот уже почти у самой сосны медведь нагнал Шпака. А мне до них бежать да бежать, и Караю еще метров тридцать. Только я смотрю, мой Шпак, в валенках, подшитых на кожу, прыг с тропы в сторону и как обезьяна за пять секунд вскарабкался на вершину этой березки. Мишка тоже налетел на дерево, и даванул ее всей своей массой. Бедный Шпак как флаг американский на Луне заколыхался, но держится, ствол из рук не выпускает. Медведь еще поднажал, деревцо хрустнуло у основания и начало заваливаться. Метрах в десяти от комлевой части ствола приземлился Шпак.

Ну, и прыть у него была. Как заяц порскнул в сторону. А медведь за ним. Мишке сподручнее бежать по глубокому снегу. Он его почти нагнал, когда ему в зад вцепился Карай. Тогда медведь развернулся, а тут и я подбежал. Шпак рванул в чащобу, только мы его и видели, а мне пришлось брать медведя на рогатину. Страшно, честное слово, с обиженным зверем бодаться. Как раньше наши предки один на один выходили на него? Хорошо хоть, Карай помог мне, отвлек его в сторону. Тут я ему сбоку под лопатку и всадил рогатину, да так что она переломилась пополам. Тридцать сантиметров лезвия вошло в тушу, а медведю хоть бы что. Собака на нем висит, из него кровина, как из свиньи хлышет, а он прет на меня с обломком древка в боку.

Вовремя, генералы подбежали и добили медведя. А то пришлось бы мне его на нож принимать. Фу, смотрим, затих, окровавленную морду в снег уткнул, глаза мутной пленкой покрылись. Представляете, ведь могло и по иному повернуться. Не медведя, а Шпака везли бы из лесу на санках. Слава богу, пот стираем с лица. Стоим, прикуриваем, а у самих руки трясутся. Тут и Шпак появился из-за деревьев. И как начали все смеяться. Вдруг стали такие герои. Каждый рассказывает, что он делал, как бежал, как стрелял. Шпака по плечу хлопают, поздравляют, с новым рождением. В общем незабываемая у мужиков охота получилась.

Лиза внимательно вгляделась в участкового. Потом сказала:

– Я видела эту фотографию, где Ван Ваныч с вашим убитым медведем сфотографировался. Только там егерь худой был, а вы вон какой… И еще он рассказывал, все наоборот. Что он с рогатиной вас спасал.

Участковый невозмутимо пожал плечами.

– Пять лет назад, я весил семьдесят килограмм, а сейчас сто двадцать. Разница есть?

– Есть! – согласилась Лиза. Участковый продолжил:

– А то, что Шпак рассказывает, все наоборот, так и я на его месте то же самое делал бы. Только вы обратите внимание на его порты, на фотографии. Куртка камуфляжная, а порты не в тон, порты мои. Он один портами выделяется на фотографии от своих друзей.

– Что вы хотите этим сказать? – сердито спросила Лиза. Участковый засмеялся.

– Кому ни покажешь фотографию, все думают одно и то же. Ничего такого не случилось, о чем вы подумали. Просто когда он лез на сосенку, медведь успел лапой достать только до брюк, вот он их когтями и располосовал. А теперь, – участковый поднял глаза на Мясоедова, – вы надеюсь понимаете, какие у меня связи в Москве и на какой верх я выхожу. Мужики-то двигаются вперед, еще по звездочке заработали. Сказали мне, звони, в любой момент. Из деревни вытащили, в милицию определили, вот в участковые перевели. Учусь ведь я, в юридическом.