Зоинька, стараясь держаться как можно уверенней, куснула соперницу:

– Наоборот, я не переживаю, я радуюсь, я рада, что он постоянно под твоим присмотром на работе, что ты подавляешь стартовый импульс его порывистового сознания.

Эдит ведя свою собственную партию, ангельски улыбалась, и сыпанула Зоиньке соли на кровоточащую рану.

– Вот здесь ты дорогая преувеличиваешь. Он вполне свободный мужчина и думаю, сам знает, что делает. Им двигают не инстинкты, а целеустремленная воля.

– Да, но если мужчину оставить без постоянного женского внимания, гласит закон природы, – Зоинька глянула на Константина, который недовольно хмурился и воскликнула: – он может просто-напросто исчезнуть, раствориться в небытии. Чему мы, на чужом примере, и есть невольные свидетели …

Мясоедов испуганно повел головой по сторонам и, не увидев, хозяйки дома облегченно вздохнул.

– Ты что несешь? Думай хоть, когда варешку открываешь! В доме повешенного о веревке…

– Костя, что за жаргон? Не забывайся, дорогой! Вспомни, ты живешь в семье Печкиных. А мы Печкины… – в голосе его жены сразу прорезались властные нотки. Он недавней потерянности не осталось и следа. Она вновь чувствовала себя в своей тарелке.

Участковый услышав ее последнее заявление моментально поднял голову от стола.

– Значит, вы говорите уважаемая…

– Зоя Сергеевна, – подсказал Мясоедов.

– Значит, уважаемая Зоя Сергеевна вы считаете, что Роман исчез из-за недостатка женского внимания? Как говорили в нашем колхозе, Ванька ушел к другой Маньке? Вы Романа хорошо знали?

– А вы собственно, кто? – Зоинька рассмотрела на кителе участкового лейтенантские погоны. Генералом здесь и не пахло. – Соблаговолите представиться!

– Честь имею, старший лейтенант Генерал! – привстав, шваркнул тапками участковый. Может, новые звания ввели, как институт прапорщика, подумала Зоинька. И тут Костя Мясоедов оказал супруге плохую услугу. Он укоризненно на нее посмотрел и шепнул ей на ухо:

– Нужный Полине человек. У него такие связи наверху… Если что сделает, то только он.

Слух у участкового был неплохой, для консерватории, конечно, не годился, а вот услышать лестный отзыв о себе он сумел. И еще весомости ему добавила хозяйка дома. Не обращая внимания на других гостей, она, спросила его одного, сыт ли он, или еще что будет, а прочим предложила только чаю. Не знала только что приехавшая Зойка, что остальные час назад поужинали. Привыкшая к чинопочитанию в своем академическом кругу, она признала за странным старшим лейтенантом безусловно-первородное право на каверзные вопросы.

– Значит, как говорит прокурор, вы Зоя, – участковый проглотил ее отчество, – утверждаете, что Роман ушел к другой женщине. Назовем ее условно Марией-Магдолиной или Манькой. Как желаете, так и назовем. И ничего уже с этим сделать нельзя?

– Почему нельзя? Я об этом ничего не говорила, – с досадой произнесла Зоинька. Она виновато смотрела на хозяйку дома. Я здесь ни при чем, умолял ее взгляд. Это он, ваш Пинкертон, соблазнитель и искуситель провоцирует меня.

– А старший лейтенант, вкусив в Москве сладкого меда власти, посчитал, что он на своем участке такой же хозяин, как участковый в деревне. В его голосе слышен был большой энтузиазм. Он сказал:

– Давайте к проблеме Марии и Магдалины подойдем не со стороны взрыва и хаоса семейной жизни, а со стороны косметического ремонта. В глаза судьбе надо смотреть прямо и честно, и не заглядывать сбоку. Что вы о ней Зина знаете? Нам нужна правда, и только правда. Вы не хуже меня знаете, что жена об измене мужа узнает последней. Знание – сила.