– Мне кажется, вопрос очень спорный, – сказала мама.

– В кои-то веки я с тобой согласна. – Я собрала вилкой оставшиеся зерна тайского риса. Составила из них букву «Т», которая символизировала Тодда, и раздавила рисинки.

– Я с этим так не смирюсь, завтра позвоню вашей директрисе, – пообещала мама. – А потом поговорю со школьным советом. Может, даже в газету напишу. – Она допила вино. – Смехотворно.

– Ох-ох, – сказал папа, – прячьте дочерей своих. Вив встала на путь войны.

Мама снова дала ему салфеткой.

– Да, мам, все это прекрасно, но ничего не изменит. А мне тем временем придется как-то разбираться с этим придурком.

Мама встала и понесла тарелку к раковине:

– Фиона, я считаю, что этот курс просто абсурден. Но пока тебе придется играть по правилам. Попытайся найти в этом парне хоть что-нибудь симпатичное или достойное уважения. Ну, или хотя бы сносное. Всего одну какую-нибудь черту. Этого достаточно. Концентрируйся на этом единственном плюсе, и ты будешь удивлена, как долго ты сможешь его выносить.

– Благодаря этому фокусу вы с папой еще вместе?

– Ну что сказать? У него отлично шоколадный милкшейк получается.

– А она отменно поет, – добавил папа.

– Я ужасно пою, – сказала мама.

– Да? Ну, тогда, наверное, нашему браку конец. – Он пожал плечами. – Хм… Интересно, а с кем это я тебя спутал, когда говорил, что ты хорошо поешь?

– Твоя мама прекрасно поет. Может, тебе к ней переехать?

– Ее хотя бы лапать можно.

Я встала:

– Все, с меня хватит. Я даже разрешения выйти из-за стола просить не буду, потому что вы просто чокнутые развратники, вы для меня больше не авторитет. Пойду в свою комнату.

Я поставила тарелку в раковину и ушла, но слышала, как они хихикали у меня за спиной.

Поднявшись на второй этаж, я растянулась на кровати и достала папку с документами к брачному курсу. Схватила дневник и ручку – я решила, что этот ужасный день стоит описать.

Среда, 4 сентября

Я-то думала, что сегодня меня ждет волнующее начало последнего учебного года. А оно получилось отстойное. Я оказалась на весь год ЦЕПЯМИ ПРИКОВАНА к человеку (его зовут ТОДД ХАРДИНГ), которого презираю. Мне посоветовали отыскать в нем хоть какую-нибудь черту, компенсирующую его недостатки, и концентрироваться на ней. Пока самым достойным в этом человеке мне кажется то, что он дышит. Хотя и этот факт под вопросом, потому что он вполне может оказаться зомби или каким другим мертвяком. Я бы, конечно, предпочла на всю жизнь остаться девственницей, чем жить с Тоддом Хардингом. Меня вполне бы устроила судьба чокнутой кошатницы. Мой дядя (Томми) как раз чокнутый кошатник – и он весьма счастлив. Хотя если подумать, то, наверное, на самом деле несчастлив.

Например, однажды, года три назад, мы поехали к бабушке на день рождения, ей тогда семьдесят пять исполнилось. Мы пошли в ресторан, и меня посадили как раз рядом с дядей Томми. Я попыталась завести с ним вежливую беседу ни о чем, а он вцепился в меня и начал рассказывать, что одна из двух его кошек болеет. С почками что-то или типа того. Спросил, есть ли у меня животные. Я сказала, что нет, и он обрадовался: «Хорошо. Из-за них столько переживаний. Я себе в этом году на сорокалетие купил Сарсапарель и Ни Хай. Но они лишь напоминают мне о том, какой я старый. А теперь Ни Хай еще и заболела. Я не знаю, как Сарсапарель будет жить без сестры».

Я посочувствовала. А дядя добавил: «И так у меня во всем. Вся моя жизнь – сплошные разочарования».