|
Семья Фионы Гейтс в жизни Тома не фигурировала вообще — он точно не знал почему. Робин Осмор счел своим долгом кое-что объяснить Тому еще в школьные годы. По-видимому, Фиона, живя с Аланом вне брака, писала родителям, извещая их, что жива и здорова, но не раскрывая своего местонахождения. Когда в более позднем письме она открыла родителям существование Тома и свои брачные планы, родители были потрясены и расстроены. Что-то заставило Фиону покинуть дом (Том понятия не имел, что именно), и, очевидно, время и Фионины выходки дела не исправили. Алан и отец Фионы обменялись резкими письмами. Алан, воспользовавшись предлогом, разгневался, и отношения были разорваны (тогда все думали, что временно). На самом деле, кажется, родители Фионы были мягкие, безобидные люди — сперва ими помыкала Фиона, затем их запугивал Алан, а затем против них выступил весь на время объединившийся клан Маккефри — Алекс, Джордж и Брайан. Сраженные смертью дочери (ее брат умер ребенком), они перебрались к родственникам в Новую Зеландию. И оттуда слали Тому редкие печальные невнятные письма, на которые он никогда не отвечал, поскольку (он узнал об этом лишь позже) дальновидная Алекс их немедленно уничтожала. Один раз присвоив Тома, она уже не собиралась его ни с кем делить и не допускала даже малейшей возможности этого. Алекс никогда не упоминала о тех, далеких бабушке и дедушке, а об их кончине Тому рассказал Робин Осмор. Позднее Том жалел, что ничего не сделал в их отношении. Еще позднее ему стало казаться, что это тайна, которую лучше не трогать. То же самое, только гораздо сильнее, он ощутил после смерти отца. Алан умер из-за какого-то «медицинского эксперимента» у себя в лаборатории, в Гонконге. Подробности навеки остались тайной. Школьником Том думал, что когда-нибудь поедет туда и все узнает. Он даже задумывался, не был ли отец убит. Он смутно представлял себе отца человеком, который мог бы стать жертвой убийства. Но недавно он решил оставить Алана в покое. Он боялся, копаясь в подробностях этого дела, причинить себе или Другим какую-то ужасную боль, страшный вред. Он знал, что в его жизни есть демоны. Ему казалось, что он помнит Алана. Фиону он совсем не помнил. У него были фотографии родителей: красивый темноволосый отец, воплощение родительского авторитета; мать, такая кудрявая и хорошенькая, вечно смеющаяся, с таким детским личиком. Будь она еще жива, ей бы не было и сорока. Еще у Тома было ее обручальное кольцо — он хранил его в коробочке. (Кольцо он получил от Робина Осмора.) В какой страшный вечер, в молчании какой комнаты снял Алан Маккефри это кольцо с тонкого белого пальца умершей жены?
Том любил Алекс и принял ее с самого раннего детства, всем сердцем, но никогда не считал ее своей матерью. Кто-то, возможно Руби, по простоте душевной сказал ему маленькому, что его мама — ангел. С тех пор он так ее себе и представлял: кудрявым, похожим на мальчишку ангелом; узнавал ее в крылатых фигурах — женских и мужских одновременно — на викторианских витражах церкви Святого Павла, куда порой заходил во время прогулок с Руби. Алекс была совсем другим существом, чудесным и всевластным, и он ее обожал. Руби — воплощением милого домашнего животного, в ее запахе он спасался от чужой власти. Джордж и Брайан представлялись ему отцами-двойниками, которые боролись за его привязанность, а потом вдруг наказывали непонятно за что. Брайан в особенности претендовал на роль морального наставника, поправлял Тома, выговаривал ему и каждое воскресенье водил его в квакерский молитвенный дом. Алекс же ревниво наблюдала за влиянием старших братьев, причем ее особенно раздражала взаимная привязанность Тома и Джорджа. Том рано выучился вести себя тактично и даже с оглядкой. При таком сочетании соперничества, чувства собственности и авторитарной любви, при отсутствии стабильности в отношениях между людьми, управляющими его жизнью, ребенку часто бывало нелегко. Если бы в таких тяжелых условиях Том вырос печальным, неуравновешенным, слегка чокнутым, это было бы простительно. |
