— Мне жаль, — сказала Салэм, когда мы подъехали к гончей.

Костяная псина пошла параллельно дредхорсту, не обращая внимания на кровавые разводы, оставленные на стенах зданий. Маленькие заборчики, огораживающие дома деревенских жителей, местами проломлены, местами завалены. Мы проехали еще немного, и я заметил торчащие в проломе детские ноги.

— Это был не культ, — проговорила искоренительница. — Они бы не оставили тела валяться.

Я кивнул и спрыгнул на землю. Револьвер в моей руке жег пальцы, подсознательно я ждал какой-нибудь пакости, нападения из-за угла или еще чего. Но вырезанная деревня оставалась совершенно мертвой. Не было здесь врагов, ни одного не осталось, куда ни глянь, знакомые лица соседей.

— Что тут могло случиться? — спросила у меня Салэм.

Я прошел в обгорелый дом писаря, пинком сбив изуродованные петли ворот. С грохотом бревна обрушились на пол, взметая столбы сажи. Внутри все выгорело, под сапогами хрустели черепки разбитой посуды, в углу лежало несколько обгоревших до костей тел.

Знакомой дорогой я дошел до второго этажа. От рабочего кабинета в спальню тянулись длинные борозды — хозяин вцеплялся в пол, оставляя ногти в дереве. Оглядев упавшую при штурме дверь в покои писаря, прошел в его спальню. Чиновника убивали медленно, со знанием дела. Изувеченный труп свидетельствовал о пытках, а выражение лица исказила ярость и ненависть.

— Прощай, — кивнул я прикованному к кровати телу и тут же принялся осматривать помещение.

Кто бы ни залетел в Лесную, они явно знали, когда и как поступать. Это не случайное нападение — на полу я нашел небольшой тканевый мешочек с монетами. Его, конечно, придавило разваленным на куски шкафом, но все равно… Двадцать пять грошей и пригоршня пфеннингов. Если бы писаря хотели ограбить, их бы точно забрали. Но деньги лежат нетронутыми, хотя по меркам Чернотопья сумма-то немаленькая.

Да и расположение тел деревенских…

— Хочешь узнать, что здесь случилось? — спросила, встав позади меня, Салэм. — Я могу попробовать призвать чью-нибудь душу…

Я только головой покачал.

— Это сделал либо барон, либо тот, кто хотел его подставить, — поднимая кошель с пола, сказал я.

Искоренительница вскинула брови.

— С чего ты так решил?

Пожав плечами, я указал на дохлого писаря.

— Никто здесь не бежал в панике, этого вообще притащили из рабочего кабинета напротив. Значит, убийцы пришли свободно, не скрываясь. В таком случае они обязаны были носить цвета барона, чтобы никто не пристал к ним с вопросами. И если это так — кроме самого писаря никто в Лесной не скажет, кем на самом деле были убийцы.

— Призовем его? — предложила некромантка.

— А сможешь? — хмыкнул я.

В отличие от только что заглянувшей Салэм, я уже успел заметить главное. Тело чиновника, конечно, серьезно искалечили, но призвать его не получится. Изучая учебники по магии самых разных направлений, я уже усвоил достаточно, чтобы опознать проведенный над замученным ритуал.

— Вот же… — ругательство так и не сорвалось с губ учительницы, но она явно была возмущена.

— Я так же подумал, — кивнул ей в ответ. — Но, полагаю, раз тут ничего связанного с культом и запрещенной магией, мы можем идти дальше?

Салэм взглянула на меня с сомнением.

— Тебе их совсем не жаль?

Я улыбнулся.

— А должно быть? Единственный родной и важный для меня человек был сожжен в этой деревне. Я жил впроголодь, надрывался, стараясь не уступать взрослым на лесоповале, чтобы у нас с матерью нашлось хоть что-то, чем можно будет набить желудок.