— И что? — хмыкнула Салэм, не разделяя моего настроя. — Может быть, они и сами так же жили. Ты же должен понимать, что если барон не занимается своими деревнями.

Я покачал головой.

— Везде есть плохие люди, Салэм. Но это не повод обращаться с окружающими, как с дерьмом. А мы с матерью оставались отверженными. Как же, подстилка барона, которую тот выгнал. Ты представляешь, скольким местным мужикам мне пришлось ломать носы, когда они надирались сивухи и лезли к бабе, которая просто не имеет права отказать, она же под барона легла…

Несмотря на то что я все это помнил без каких-либо эмоций, просто в качестве знания, чем больше говорил вслух, тем сильнее приходилось сжимать зубы, чтобы не зарычать.

— Всегда будут причины вести себя, как скотина, и жить в дерьме. Но нормальные люди берут в руки свою жизнь и вычищают из нее дерьмо. Барон ты, простолюдин, чародей, король, магистр ордена — не важно. Потому что, если ты поступаешь, как последняя тварь, ты ей и являешься. А эти отговорки, мол, не мы такие, жизнь такая — всего лишь отговорки, чтобы продолжать жить в дерьме с такими же ублюдками, как ты сам.

Салэм покачала головой, глядя на меня с сомнением. Естественно, мои слова не произвели на нее впечатление, а кто бы стал всерьез воспринимать такую проповедь? Но не осуждала, и ладно.

Злость кипела во мне, и я просто стравливал пар, выжигая в себе то, что не смог выжечь Киррэл. Мальчишке не повезло, и его жизнь даже кончилась так, что хуже не придумаешь. Но теперь он может спать спокойно — деревня, где он так и не смог стать членом общества, уничтожена. И кто бы это ни сделал, я был им благодарен. Киррэл отомщен.

— Пойдем отсюда? — предложила Салэм, и я кивнул.

Мы вышли на свежий воздух, и я вдохнул полной грудью. Несмотря на все сказанное, я прекрасно понимал, что теперь, с уничтожением Лесной деревни, все стало намного проще. Никто больше не узнает, что я — не тот Киррэл, каким представляюсь окружающим.

Шагая по улице, я разглядывал знакомые лица мертвецов. Ничего внутри не шевелилось при виде убитых. Они мне никем не были — ни близкими, ни даже врагами. Просто люди, которые могли раскусить вселение. И теперь они все мертвы, и я не чувствую по этому поводу ни капли сожаления.

Единственная улица привела меня на маленькое деревенское кладбище. Спокойно миновав большую часть могил, я добрался до дальнего угла, еще и отгороженного от остальных мертвецов. Даже в смерти мать Киррэла не стала своей для жителей Лесной.

Надгробный камень, установленный моим предшественником, запылился. Время шло, и никто не следил за могилой женщины. Ее жизнь тоже не была хорошей, но она все равно старалась сделать все, чтобы ее сын прожил лучше, чем досталось его матери.

— Спасибо тебе за все, что ты для меня сделала, — сказал я, погладив камень, и решительно поднялся на ноги. — Я сделаю все, чтобы твои старания оправдались.

Салэм не подходила близко, тактично дав мне побыть наедине с усопшей. Но говорил я все равно от всей души. Как-никак я пользуюсь тем, что она дала настоящему Киррэлу. И действительно намерен сделать все, что смогу, чтобы жизнь не была напрасной и пустой.

— Давай не будем тут останавливаться? — предложил я, когда мы вместе с искоренительницей покинули кладбище.

— Хорошо, — легко согласилась та и взмахом руки подозвала дредхорста.

Паук приблизился быстро, и Салэм резво взобралась в свое седло. Я же неспешно подошел к своему месту и, убрав револьвер, который все это время сжимал в руке, взялся за костяные наросты, чтобы сесть на нежить.

Но стоило мне оттолкнуться от земли ногой, как гончая взвыла.