* * *

– Боги любят тебя, великий правитель Ларсы, – сказал Имликум, падая ниц перед Рим-Сином. – Они даровали тебе больше лет, чем твоей дочери. Скорбно мне сообщить тебе печальную весть. Но боги всесильны. Эрешкигаль увела Нин-даду в свое подземное царство. Великий плач в Уре.

– Урсин загубил Нин-даду! – закричал правитель Ларсы. Вскочив со своего кресла, он заметался по комнате, ломая руки и проклиная лекарей Ларсы. – Он ответит за жизнь моей дочери! Он клялся, что все сделано для ее спасения, не признался в своей беспомощности. Мы могли вызвать лекарей из всех соседних городов, мы доверились царскому лекарю. Зачем? Он загубил великую жрицу храма Луны. Не будет ему пощады. Сегодня же казним его у священных ворот Ура.

Опечаленный Рим-Син приказал немедля воздвигнуть усыпальницу для великой жрицы, приготовить множество драгоценных сосудов, ювелирных изделий и даров для богини Эрешкигаль, чтобы повелительница подземного царства оказала милость Нин-даде.

– Объяви великий плач в Уре, – приказал Рим-Син. – Никого не пускай во дворец. Призови рабов из других городов Ларсы, пусть быстро и величаво воздвигнут усыпальницу для моей Нин-дады. Как могло случиться подобное? Умерла молодая красивая Нин-дада, а старый Рим-Син пережил ее. Уходи, Имликум! Оставь меня наедине со скорбью!

Имликум молча слушал повелителя, опустив глаза долу и не смея шелохнуться. Когда он собрался уходить и склонился в низком поклоне, Рим-Син вдруг окликнул его и снова приказал найти Урсина, казнить его у священных ворот Зиккурата.

ПРОЩАНИЕ

Умногочисленных жрецов, которые жили на Горе бога, было столько забот, сколько не бывало в самые большие праздники: в новый год, в дни священных жертвоприношений. Только они знали, как будет устроена усыпальница и что будет туда положено. Уже приготовлен обожженный кирпич, выкопана огромная яма, настолько большая, что в ней могли бы поместиться несколько домов ремесленников. Искусные мастера стали возводить кирпичный свод. Плотники украшали резьбой дверь из драгоценного кедра, доставленного из священных рощ Ливана. Во дворце уже отобраны золотые и серебряные сосуды, сшита одежда для великой жрицы. Музыканты из дворца Рим-Сина настраивали свои арфы, украшенные золотыми головами священных быков. Для молоденьких музыкантш были приготовлены небольшие лютни, украшенные золотом, серебром и лазуритом. Жрец, ведающий жертвоприношениями, отобрал в священном хлеве самых красивых коров, овец и коз для жертвоприношений. Было приказано пригнать на Гору бога белых ослов, чтобы отобрать самых породистых, призванных тащить тележки с утварью. Для возницы – молодого и статного – сшили парадную одежду из белой овечьей шкуры. Из хранилищ дворца было выдано много кусков тонкой шерсти красного цвета для женской одежды. Искусные портнихи украшали платья для парадного шествия женщин – бусинами из золота, серебра и сердолика.

Все ювелиры города были заняты изготовлением украшений для богатых женщин. Золотые серьги в форме полумесяца, головные уборы в виде золотых и серебряных венков, золотые гребни, украшенные цветками из лазурита и сердолика.

Подготовка к торжественному прощанию потребовала многих дней. Люди Ура с великим усердием и преданностью трудились, стремясь угодить жрецам, которые лучше всех знали, что угодно богам и что угодно умершей.

Когда Игмилсин отдал жрецу последние таблички сказания о Гильгамеше, ему тут же поручили сделать красивую надпись для печати. Никогда еще царский писец так тщательно не выводил каждый клинописный знак. «Нин-дада – великая жрица храма Луны», – было написано на печатке. Искусный резчик по камню вырезал сердоликовую печать.

Царский ювелир Син-Ирибим рассказывал Игмилсину, что никогда в Уре не было изготовлено такое количество золотых украшений.