Две ночи и целый долгий день она терпела боли, прежде чем пришли лекари и заклинатели. В ту ночь, когда ей стало плохо, когда затуманилась голова и все тело словно плакало, был седьмой день месяца. Все люди Ура знали, что 7, 14, 19, 21, 28 дни месяца несчастливые, и лекарь не имеет права лечить больных в эти дни. Жрица терпела до рассвета восьмого дня, когда можно было позвать царского лекаря. Царский лекарь Урсин тотчас же прислал к больной своих заклинателей. Они принесли деревянные фигурки демона Ахазу и стали их сжигать у постели Нин-дады. Вокруг ложа жрицы стлался синий дым. Больная задыхалась, кашляла и обливалась слезами. Однако лекарь не услышал жалоб и стонов. Жрица верила в чудодейственную силу колдовства.

– Болезнь внутренностей, болезнь сердца, колики, болезнь желчи, болезнь головы, злая проказа, воспаление почек, злое брюхо, зловещий сон! Будьте прокляты именем небес! Будьте прокляты именем земли! – взывал заклинатель, простирая руки к небесам. Кусочек синего неба был виден из отверстия в потолке. – Злая болезнь печени, лукавая болезнь желчи! Дух неба, закляни ее! Дух земли, закляни ее! – повторял жрец-заклинатель.

Синий дым тянулся к отверстию в потолке. Глядя на догорающие фигурки демонов зла, жрец повторял свои заклинания, время от времени обращая свой взор к распростертой на ложе великой жрице. Про себя он подумал: «Всемогущая Нин-дада, дочь великого Рим-Сина, в большой опасности. Уж очень пожелтело ее лицо. Руки и плечи кажутся восковыми. Разве бог Луны не взял ее под свое покровительство?»

– Восстань, Нин-дада! Будь здорова, дочь великого правителя Ларсы! – Жрец сказал эти слова, вглядываясь в осунувшееся лицо великой жрицы. «Боюсь, она уже не дышит», – подумал жрец.

Но вдруг больная застонала.

– Великая госпожа, – сказал жрец, – само небо покровительствует тебе, ты очень скоро будешь здоровой. Я вижу, как светлеет кожа на твоем челе. Не печалься, наберись терпения, боль уйдет. Ты видела, мы сожгли множество фигурок демона Ахазу. Дым унес их с собой.

Жрец сказал слова утешения, но с тревогой вглядывался в измученное лицо жрицы. Это был опытный заклинатель, он видел, что демоны зла уже сделали свое дурное дело и заклинания не помогут.

Жреца сменил главный лекарь царского дома, Урсин. В руках он держал серебряный сосуд с редкостным зельем. Прежде чем напоить больную, он склонился к ее изголовью, прислушиваясь к неровному дыханию.

– Беда случилась, – шептала Нин-дада. – Мне худо! Когда же выгонят злобных духов Ахазу? Тяжко мне!

– Выпей, госпожа, целебное питье, – просил лекарь. – Все сделано для твоего исцеления. Царские гонцы посланы в Лагаш с целым стадом белых овец. Мы принесем щедрую жертву богине Бау. Милостивая богиня Бау, дарующая людям долголетие, принесет тебе исцеление на долгие годы. Помнишь, ты была еще маленьким прекрасным цветком, любимой дочерью правителя Ларсы, когда с тобой случилась беда, боли в животе не давали тебе покоя. Я исцелил тебя. Ты выросла, обрела силу и красоту, стала великой жрицей храма Луны. Потерпи!

– Я помню, Урсин. Я всегда верила тебе. Твое искусство врачевания много раз приносило мне пользу. Почему же сейчас так скверно и страшно? Силы покидают меня. Не гневается ли бог Луны? За что? Я отдала для украшения храма все лучшее, чем владела.