– Что же ты задумал, Сингамиль? Разве мало того, что ты уже сказал?

– Я хочу, чтобы Игмилсин стал «отцом школы», а «старшим братом» я хочу сделать моего друга, эламита Гамиль-Адада из Вавилона. Я расскажу тебе об этом хорошем человеке, и ты сам пожелаешь позвать его к нам. Только его надо выкупить. Он раб в хранилище табличек во дворце Хаммурапи.

– Уту, великий и праведный, что задумал этот выдумщик! Или мой сын потерял разум? Где мы возьмем деньги для выкупа грамотного раба? И кто нам продаст грамотного писца из хранилища табличек Хаммурапи? И зачем тебе заниматься трудным и неблагодарным делом? Разве ты забыл свой «дом табличек»? Сколько раз ты хотел его оставить? Сколько раз проклинал тот день, когда я отвел тебя туда еще совсем несмышленым мальчишкой? Что ты придумал, Сингамиль? Я так радовался твоим успехам, я был рад, когда Нанни, такой суровый и неприступный, доверил тебе великое дело. Ведь законы Хаммурапи будет читать сам великий правитель Ларсы. А писал их ты, Сингамиль! Но самое удивительное, самое немыслимое – это твое желание сделать меня «отцом школы». Вот к чему я никогда не стремился и никогда не соглашусь на это.

– Очень жаль, – промолвил Сингамиль. – Я представил себе «дом табличек» в нашем дворе, где будут учиться хорошие мальчики. Когда я думал об этом, я понял, что буду очень старательным, принесу пользу, меня будут ценить.

– Какая тут польза? Одни потери! Нанни платил бы тебе больше. К тому же во дворце писцы в почете и часто получают что-либо в дар. Я вижу ты не стремишься умножить свое достояние. На что ты будешь жить и строить свой дом? Я уже приглядел тебе невесту с приданым, но его будет мало, если ты не станешь трудиться в царском хранилище табличек. Абуни стал писцом в храме Нанна, а тебе пристойно быть царским писцом.

– Я рад, судьба к Абуни благосклонна, – сказал Сингамиль. – Я думаю, он доволен и ничего лучшего не желает. А я задумал другое и буду стараться достичь цели. Не сердись, отец. Старательный писец-учитель не будет голодным. Но кроме пропитания, он еще может заработать благодарность своих учеников. Я не очень благодарен своему уммиа, он плохо нас учил. Если бы я не читал таблички, которые ты переписывал для Нанни, я бы был так же бестолков, как и другие ученики нашего уммиа. Согласись со мной, отец. И давай покупать кирпичи. Мы с Абуни притащим их от кирпичника и сами станем класть стену и ставить скамьи.

* * *

Прошло несколько дней, прежде чем Нанни прочел таблички, доставленные Сингамилем. Он не спешил передать их во дворец жрецу Иликуму, который знает, когда можно их прочесть Рим-Сину, что следует читать, а что нужно пропустить. Нанни приказал переписать их красиво и без единой ошибки.

И вот Имликум читает вступление к своду законов:

«Когда славнейший Анум, царь Ануннаков, и Эллиль, владыка небес и земли, устанавливающий судьбы страны, вручили Мардуку, первородному сыну Эйи, главенство над всеми людьми, возвеличили его среди Игигов, назвали Вавилон его славным именем, возвысили его над четырьмя странами света и установили в нем вечное царствие, чьи основания прочны, подобно небесам и земле, тогда-то меня, Хаммурапи, правителя заботливого и богобоязненного, дабы справедливость в стране была установлена, дабы погубить беззаконных и злых, дабы сильный не притеснял слабого, дабы, подобно Шамашу, над черноголовыми я восходил и страну озарял, Анум и Эллиль, дабы плоть людей была ублаготворена, назвали по имени».

– Вот как! – воскликнул Имликум. – Хаммурапи возомнил, будто Вавилон – владыка над всеми да еще на вечные времена.