Рейли постоянно поддерживал свою физическую форму. Он боксировал, фехтовал, посещал тир, ездил верхом и боролся.

Однако Уилл изменился. Они жили в Инсбруке, и однажды вечером он вернулся домой в плохом настроении. Войдя в комнату, он с раздражением или даже с отвращением швырнул на стол пачку денег и посмотрел на Вэла.

- Ты должен спать. Ты слишком молод, чтобы засиживаться допоздна.

- Я не устал.

Уилл глянул на книгу. - Фауст? Где ты ее достал?

- Мне дала одна леди. Та самая, с которой вы разговаривали днем. По-моему, вы назвали ее Луизой.

- Она с тобой говорила?

- Да, сэр. Она спрашивала о вас. Не сын ли я вам.

Уилл Рейли секунду молчал, затем пробормотал себе под нос: - Значит, она мне не поверила. А с какой стати она должна мне верить? Ведь я игрок. Его голос был наполнен презрением к себе, и Вэл с удивлением посмотрел на него. Он никогда не видел своего друга в таком настроении.

Уилл показал на книгу. - Прочти ее, а потом прочти "Манфреда" Байрона. Это единственный Фауст, который вел себя как настоящий мужчина. Все остальные - кучка хнычущих неженок, которые не научились ничему стоящему.

Вэл не знал, почему Уилл так сказал, но он понял, что его друг в беде.

- А вы научились чему-нибудь стоящему? - спросил мальчик.

Рейли кинул на него быстрый тяжелый взгляд, а потом рассмеялся. - Да, хороший вопрос, один из лучших, которые я слышал. Я многому научился, но есть ситуации, в которых все твои знания не смогут помочь. Вэл, я чертов идиот. Я заехал туда, где мне дороги нет.

- Что вы собираетесь делать?

- Играть до конца... насколько возможно. Я принял ставку и не собираюсь бросать карты.

- А если проиграете?

Уилл подарил Вэлу свою знаменитую ирландскую улыбку, которая озарила его лицо.

- А тогда мне понадобится удача и быстрый конь.

"Ну, - подумал Вэл, - нам не впервой уносить ноги из города". И спросил себя, действительно ли Рейли имел в виду быстрых лошадей.

Вэлу еще не было десяти, но он прошел трудную и опасную школу. На следующие утро, когда он увидел, что Уилл сел на коня и отправился в одиночестве в сторону леса, он отправился на конюшню, где продавались или сдавались внаем лошади. Вэлу и раньше приходилось разговаривать с конюхами и владельцами лошадей. В конюшне стояли два серых коня, которые ему особенно приглянулись, и теперь он стоял, любуясь ими.

- Вы продадите этих коней? - спросил он, - если я уговорю своего дядю?

- Продам, - сказал конюх-итальянец, с симпатией относившийся к Вэлу и Рейли. - Все продается, надо только назвать правильную цену.

Итальянец подождал, пока уйдет второй конюх, немец, и сказал: - Твоему дяде надо быть осторожным. Он заработал себе опасного врага.

- Вы наш друг?

Итальянец пожал плечами. - Мне нравится твой дядя. Он настоящий мужчина.

- Тогда продайте мне этих коней и ничего никому не говорите.

Конюх уставился на него. - Ты это серьезно? Ты всего лишь ребенок.

- Сэр, я долго путешествовал с дядей. Я знаю его очень хорошо. Он разрешает мне вести дела.

- Да, я заметил. - Конюх потер подбородок. - У тебя есть деньги? Эти кони стоят недешево.

- Да, сэр, я могу достать, сколько требуется.

Они немного поторговались, но скорее для проформы. Вэл знал, что слегка переплатил, но он помнил слова, которые часто повторял Уилл Рейли: "Цена вещи определяется тем, насколько она тебе необходима".

- А где ты будешь держать этих коней? - спросил итальянец.

- Отведите их завтра утром, когда на улицах никого не будет, в сарай из красного кирпича. Мне нужно, чтобы они были оседланы и готовы к отъезду.

Это послужило причиной еще некоторых споров, но для Вэла, который всю свою жизнь провел среди мужчин и для которого приготовления Уилла к скорым отъездам не были в новинку, такие споры не представляли проблем.