|
Но кроме них существовали мельчайшие детали, которые прежде Корвин не замечал. Например, слабое свечение кожи инопланетянина, которое походило на приглушенную версию блеска всей его одежды, напоминавшей трико танцовщика. Даже с расстояния одного метра он видел мелкие линии, вдоль и поперек избороздившие его кожу тоненькими волосками, растущими из каждого такого пересечения. Сидящий в специально сконструированном для него кресле, трофт во время полета почти не двигался. Но когда все же изменял свое положение, Корвин видел, как под кожей трофта перекатывались крепкие мускулы, порой ему удавалось даже заметить обозначавшие костяк линии. Большие главные глаза по цвету отличались от трех крошечных вспомогательных глазок, сгруппированных вокруг основных. Основные глаза, как однажды прочел Корвин, предназначались для хорошего бинокулярного зрения, вспомогательные – для ночного зрения и определения поляризованного солнечного света и осуществления солнечной навигации в пасмурный день. Короткий клюв инопланетянина во время всей поездки оставался закрытым, о чем Корвин очень сожалел, поскольку ему хотелось посмотреть, как же на самом деле выглядели трехклыковые зубы.
В течение всего двадцатиминутного полета Джонни практически ничего не говорил, разве что иногда указывал пилоту направление. Было очевидно, что он и Спикер номер 1 обсудили все заранее и теперь оба не испытывали ни малейшей нужды обсуждать что‑либо дополнительно. Сначала Корвин решил нажать на отца и расспросить его обо всем, но потом однако подумал, что молчание Джонни должно было служить для него определенным знаком, и ничего не сказал ему. Разделив свое внимание между мелькавшим внизу пейзажем и трофтом, он решил продемонстрировать все терпение, на которое был только способен. Наконец они приземлились недалеко от большого квадратного здания, которое к удивлению Корвина скрывалось в заснеженном лесу вдали от каких‑либо поселений, знакомых ему. Когда Джонни вывел группу из аэромобиля, на земле их встретил эскорт из двух человек. И только тогда у Корвина возникло смутное представление о том, что задумал его отец. На груди обоих мужчин виднелась нашивка со словами: «Учебный Центр», под которой была эмблема Академии Кобр с изображением стилизованной кобры. – Губернатор, – один из людей кивнул Джонни. – Доступ в мониторную комнату вам и вашим гостям предоставлен. Если только вы последуете за мной… Все вместе они прошли через обшитую металлом бронированную дверь и оказались в ничем не примечательном коридоре исключительно унылого вида. Их шаги гулким эхом отражались от его металлических стен. Проводник ввел группу в лифт. Спустя тридцать секунд они уже входили в большую неравномерно освещенную комнату, которая являла собой воплощение безмолвной напряженности. В более темной ее части вдоль стен перед рядом небольших дисплеев сидело человек тридцать, которые работали с клавиатурами и джойстиками. В центре комнаты располагалась полукруглая консоль с большими экранами, к которым было приковано внимание еще полудюжины человек в красных и черных отделанных бриллиантами кителях Кобр. Один из них направился в их сторону, чтобы поздороваться с вошедшими. Когда он приблизился, Корвин узнал в нем Кобру – Координатора Солнца. – Вот уж воистину королевский прием, – подумал он. – Губернатор, – проговорил Координатор Солнца, приблизившись к группе, и в знак приветствия кивнул Джонни. – Спикер номер 1, мистер Моро, – точно таким же кивком головы он поздоровался с трофтом и Корвином. – Не будете ли вы так любезны пройти сюда, команда только что проникла через секцию внешнего периметра. – Идет атака? – спросил Спикер номер 1, когда они проследовали за «Солнцем» к серповидной консоли. – По правде говоря, – сказал тот, – команда Кобр, которые готовятся для высадки на Квасаму, отрабатывает технику нападения, давайте посмотрим, как они это делают. |
