Одно происшествие, случившееся в тот же вечер, заставило меня насторожиться. Мы снялись с якоря и плыли вдоль южного побережья; начинало уже темнеть, когда я, поднявшись на фордек, прислонился к фальшборту, наблюдая за далекой береговой линией, где воды Северного моря вливались в залив Олберледи. Неожиданно я почувствовал рядом с собой присутствие человека, который подошел так бесшумно, что я не расслышал и вообще не догадался бы о его близости, если бы он не дал о себе знать легким покашливанием, словно прочищая горло.

Когда я обернулся, чтобы получше его рассмотреть, он прошептал мне на ухо:

— Спокойно, парень! Продолжай смотреть на берег, и пусть никто не заподозрит, что я говорю с тобой. Как ты попал на борт этого судна?

— Приплыл на лодке, — ответил я, не будучи расположенным чересчур откровенничать с незнакомцем.

— Чисто по-шотландски сказано! — усмехнулся он под нос.

— А ты не шотландец? — также шепотом спросил я.

— Нет, — ответил тот. — Я англичанин, и зовут меня Саймон Гризейл.

— В таком случае, — в тон ему поинтересовался я, — что ты делаешь на этом судне?

— Заплачено той же монетой, — удовлетворенно прошептал он. — Здесь, на» Блуждающем огоньке «, собрались отщепенцы доброй половины всех наций и рас, существующих под солнцем, — сплошные воры и убийцы. Поскольку ты не похож на них, я решил тебя предупредить, парень, но только молчок и меня здесь не было, понял?

И он исчез так же тихо, как и появился, растворившись в надвигавшихся сумерках, оставив в моей памяти бледное, чуть желтоватое лицо, сильно косящий глаз и хриплый, невнятный шепот. Спустившись вниз, в крохотную клетушку на корме, где мне было отведено место для ночлега, я долго ломал голову над тем, что сообщил мне странный незнакомец и что я увидел собственными глазами. Тем не менее, несмотря на это и на непристойные песни, которые распевал, судя по писклявому голосу, толстый Фил Бартлоу где-то по соседству с моей каютой, я в конце концов свалился на койку и заснул, утомленный тревогами и событиями минувшего дня.

Проснувшись, я долго не мог сообразить, где я и что со мной; со всех сторон до меня доносились монотонный скрип и плеск, а над головой раздавались тупые звуки тяжелых шагов. Койка подо мной раскачивалась, словно норовя столкнуть меня на палубу, и из иллюминатора в стенке каюты проникал яркий солнечный свет. Я вспомнил, что нахожусь на галере, а по размеренной и солидной качке пришел к заключению, что мы вышли в открытое море. Легкое подташнивание и неприятную сухость во рту я приписал морской болезни, которой, как я слышал, страдают все новички, впервые очутившиеся на море; впрочем, подобные же ощущения могли быть и результатом моего вчерашнего знакомства со стаканом крепчайшего рома. Тем не менее я встал, оделся и вышел на палубу.

— Отличный денек сегодня, мастер Клефан, — пропищал толстый штурман, вперевалку подкатываясь ко мне, — и» Блуждающий огонек» тоже держится молодцом! Если такая погода простоит подольше, то вскоре мы доберемся до устья Гаронны.