Во-первых, это означало, что малва где-то одержали большую победу. Капитан испытал облегчение. После провала у Нехар Малки, за которым последовал год разочарований, и неверия в свои силы, командующие армии малва напоминали наполовину охромевших тигров, которые зализывали раненые лапы, пересчитывали сломанные зубы и выплескивали злость на подчиненных. Победа, как думал капитан, поможет избавиться от мрачной атмосферы.

Во-вторых, что было важно для непосредственного будущего, это означало: кушаны будут заняты. Рабы, которых поймали малва после первых легких побед в Месопотамии, давно заработались до смерти, за исключением женщин, которых держали для удовольствия армии. До тех пор, пока новых пленников не распределят по батальонам рабского труда и не отправят работать, расширяя гавань, кушаны потребуются для их охраны. Это означало, что у них не будет свободного времени, чтобы отправляться искать лучших женщин и вино, которое спрятали гарнизонные войска. Им придется удовлетвориться потрепанным товаром в борделях и уксусом, который сходил за вино в казармах.

Капитан видел, как авангард кушанов подходит к воротам. Основная часть кушанов и их пленников находилась не более чем в двухстах ярдах.

Капитан повернулся в поисках начальника караула. Болван должен был уже прийти, чтобы приказывать открывать ворота. Вместо этого капитан заметил, как солдаты стоят у осадного орудия, установленного на огромной, приделанной к стене платформе. Как и всегда, орудие был направлено в пустыню. К этому времени расчет орудия уже явно зарядил его картечью. Один из солдат уже вынимал раскаленный прут из печи. Загнутый кончик прута раскалился докрасна, готовый к вставлению в специальное отверстие.

Капитан злобно закричал на солдат. Его слова не были приказами. Их даже трудно было разобрать. Просто поток ругательств. Солдат быстро остудил прут в стоявшем рядом ведре.

— Чертовы идиоты! — рявкнул капитан. Рядом с ним лейтенант согласно кивнул.

— Как раз то, что нам надо, — проворчал лейтенант. — Чтобы какой-то глупый осел выпустил картечь в пару тысяч кушанов.

Лейтенант направился к лестнице и стал спускаться вниз.

— Я схожу туда, — сказал он. — Проверю, чтобы не было других полоумных, выпущенных на свободу. — Его голова скрылась за стеной. — Кушаны! — послышался его голос.

И снова капитан стал искать начальника караула. Увидев солдата, которого он послал за ним, стоявшего внизу в одиночестве, он выругался себе под нос. Солдат посмотрел вверх, развел руками и пожал плечами.

«Еще даже солнце не зашло, а этот ублюдок уже напился».

Капитан вздохнул. Он ненавидел брать на себя ответственность за что-либо, в особенности за открывание городских ворот. Но…

Он посмотрел на приближающиеся войска.

«Кушаны. Разгоряченные, усталые, испытывающие жажду, желающие женщин — и они только что одержали победу. Если я не открою эти ворота, то они перелезут через стены и…»

Мысль была слишком мрачной, чтобы думать ее дальше. Капитан выкрикнул новые приказы. К тому времени, как прибыл авангард кушанов, ворота открыли. По крайней мере достаточно широко, чтобы пропустить дюжину всадников. Потребуется еще минута, чтобы отвести в сторону огромную, тяжелую створку.

— Ну давайте будем гостеприимны, — пробормотал капитан себе под нос, отправился навстречу кушану, который взбирался на крепостной вал, и вытянул руки. — Великая победа! — закричал капитан, улыбаясь от уха до уха.

Кушан ответил улыбкой на улыбку.

— Лучше, чем ты думаешь, — сообщил он. И гордо показал на приближающуюся массу пленников. — Это римляне. Люди Велисария! Мы разбили их шесть дней назад.