Корабль малва несся на полной скорости, намереваясь пробить судно врага. Увидев, что на вражеском судне нет бревна для тарана, капитан малва чуть ли не фыркал от самодовольства. Он разобьет корпус врага напополам, отступит назад, а затем прикончит их ракетами. После того как он повредит вражеское судно, оно больше не сможет прятаться за этим странным и адски эффективным щитом.

В последний момент капитан малва приказал гребцам замедлить ход. Ни один капитан в здравом уме не идет на таран на полной скорости. Сила столкновения может повредить нос его собственного корабля. По крайней мере бревно войдет слишком глубоко и его будет сложно извлечь. Правильная тактика тарана требует: бросок на полной скорости, чтобы как можно скорее оказаться в зоне действия тарана; внезапное замедление хода судна; а затем, на последних нескольких футах — простое столкновение. Бревно пробивает корпус, но в нем не застревает. Потом отойти назад, если есть необходимость, повторить.

Хорошая тактика, классическая тактика. Но капитан малва никогда не рассматривал возможность, что соперник точно так же хорошо знает эту тактику и давно выбрал правильную контртактику, и у него также есть капитан и гребцы, и лоцман, которые гораздо опытнее и способнее его самого и его экипажа.

По приказу Герсема аксумский корабль отошел в сторону от изначального курса. К тому времени, как капитан малва понял, что не попадет по цели, Герсем приказал своему судну быстро идти вперед. Капитан малва начал выкрикивать новые команды своим запутавшимся гребцам и лоцману…

Было слишком поздно. Галера малва неотвратимо дрейфовала вперед. Аксумский корабль с поднятыми веслами прошел мимо бока судна малва не более чем в двух футах — борт к борту, практически царапаясь корпусами — разбивая и ломая весла малва, с которыми сталкивался. А учитывая смятение и неопытность экипажа малва, сломал почти все.

Галера малва была мгновенно выведена из боя. Экипажу пришлось еще хуже. Куски весел, отлетающие в сторону, расщепляющиеся и ударяющие, как молотки, сразу же убили одного человека. Но почти у половины гребцов с правого борта галеры малва оказались сломаны конечности или ребра, пробиты черепа — и все они получили раны и были просто ошарашены. Весь порядок и дисциплина на судне нарушились, когда выкрикиваемые офицерами команды потонули под криками и стонами.

Гребцы с другой стороны смотрели на сцену, открыв рты. А затем, при виде приближающихся двух пятидюймовых пушечных стволов, открыли рты еще шире. Секундами позже многие из этих открытых ртов полностью прекратили существование. Аксумские моряки уже перепрыгивали через проем до того, как рассеялся дым. И снова зазвучал убийственный клич:

— Тааха Мариам! Тааха Мариам!

Последовавшая схватка длилась не более пяти минут. Шесть моряков малва убежали, перепрыгнув через борт. Один из них, хороший пловец в великолепной физической форме, доберется до берега в нескольких милях. Остальные утонут, разделив судьбу товарищей.

В дельте Харка малва получат не больше жалости от Аксума, чем получили от римлян в самом городе.

Теперь все стихало, за исключением волн, бьющихся о борт, и негромкого бормотания воинов. Замолкало — за исключением хлюпающих звуков, когда копья снова и снова входили в трупы. Результаты проверялись и проверялись, и проверялись. И только один раз прозвучал тихий, наполненный удовлетворением голос:

— Тааха Мариам.

— Я тебе говорил, — спокойно заметил Усанас. Аквабе ценцен на протяжении всего сражения даже не пошевелил пальцем. — О, у тебя так мало веры.

Пять других аксумских боевых кораблей понесли тяжелые потери. Количество играет роль, даже против опыта. Не каждый аксумский капитан маневрировал так умело, как Герсем. А когда двенадцать аксумских кораблей противостояли пятнадцати противникам, три галеры малва оставались свободны бить туда, куда захотят.