— А вы здесь одна живете? — осторожно спросила она.

Дашка не сомневалась, что Катерина не видела мелькнувшей в окне конечности, похожей на лапу гориллы. Она в это время стояла спиной к дому.

— Одна. Давно уже одна, — поспешно закивала та.

— А когда Венера была у вас в последний раз?

— Уже больше года тому назад. Нужно ей это! А ведь я так старалась, чтобы она хорошо у меня отдохнула. Вам, кстати, клубнички потом собрать? У меня самая лучшая клубника в поселке!

Она улыбнулась, и Дашка увидела, какие у нее идеально ровные белоснежные зубы. «Если ее переодеть, сделать прическу и макияж, то выйдет отличная модель для рекламы зубной пасты. Надо все-таки спросить, корову она держит или козу. Ради такой улыбки я бы с удовольствием завела их себе, если бы было где», — немного растерянно подумала Дашка.

— А Венера, — продолжила Екатерина, нахмурившись, — всегда поступает так, как нужно ей. До других ей и дела нет, тут уж ничего не попишешь.

— Значит, вы считаете, что, если она уехала, скажем, на курорт и никого не предупредила — это в порядке вещей? И не собираетесь обращаться в милицию?

— Не собираюсь, — отрезала Катерина. — Может, она никому ничего не сказала, потому что сглазить боялась, — добавила она, смягчившись. — Вдруг у нее там, на курорте, или еще где, правда, сложится? Зачем трубить заранее?

Дашка, теребя в руках цветок мальвы, подумала, что пока не ясно, какие же у сестер отношения. Эта простушка в деревенском платочке и негодует на Венеру, и одновременно сочувствует ее несложившейся жизни. Все это вполне может быть правдой, но из таких метаний не извлечь и крупицы полезной информации. Придется начинать с самого начала.

— Простите, а Венера всегда жила в городе? — спросила Дашка.

— Нет, не всегда. — Катерина, прищурившись, взглянула то ли на закатное солнце, то ли на собеседницу. — Раньше мы с ней жили в этом доме вдвоем. Но она еще совсем девчонкой сбежала в Москву. И сразу заявила мне: «В твою деревню больше никогда не вернусь». Ну что ж, хозяин — барин. Пока Венька училась, жила в общежитии. И потом долго мыкалась по чужим углам. — Катерина укоризненно вздохнула. — А как стала работать в этой своей фирме, так наконец-то накопила на квартиру.

Дашка спросила, бывала ли Катерина в гостях у сестры — в той квартире, что она заработала, продавая косметику.

— А как же! Я же не такая задавака, как Венька, — ответила она. — И мне всегда было интересно, как она там обустраивается, как ведет хозяйство. Ведь, что ни говори, я учила ее всему этому до того, как она подалась в столицу. Вот и любопытничала.

— Ну, и как вам у нее понравилось?

— Да ничего хорошего, я считаю.

Катерина наконец-то закончила сгребать свои сорняки, убрала грабли в находящийся тут же сарайчик и вернулась в беседку.

— Поставит в вазу какие-то коряги и любуется. — Она презрительно фыркнула. — И на стене у нее не картина, а какая-то мазня. Мой сосед, который мне за бутылку забор покрасил, и то получше бы нарисовал.

Дашка и без этих слов была почти уверена, что Катерина вряд ли в состоянии оценить изысканный интерьер Венериной квартиры, его картины и цветочные композиции, да это было и неважно. Настал черед одного из самых важных вопросов.

— И часто вы у нее бывали?

Катерина ответила, что редко. Что ей там делать, в сестриной квартире? Коряг у нее самой на участке хватает.

— Но вы с ней, наверно, созванивались? — спросила Даша.