|
Бывшего владельца «Прекрасной Амелии» обожал весь дом — Нанон, видевшая в нем защитника, Жюэль, питавший к нему сыновнюю любовь, Эногат, целовавшая его щеки и гладкий лоб без единой морщинки, — последнее является, по словам физиономистов, неоспоримым доказательством спокойного и мирного характера. В этот вечер, в половине пятого, Жильдас Трегомен поднялся по деревянной лестнице, ведущей в комнату второго этажа. Ступеньки трещали под его тяжелыми шагами. Он толкнул дверь и очутился лицом к лицу с дядюшкой Антифером. ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой Жильдас Трегомен с трудом удерживается, чтобы не противоречить дядюшке Антиферу — Пришел наконец, лодочник! — Я сразу же побежал, как только ты позвал меня, старина... — Однако долго же ты бежал! — Ровно столько, сколько понадобилось на дорогу. — В самом деле?.. Можно подумать, что ты плыл на «Прекрасной Амелии»! Жильдас Трегомен сделал вид, будто не понял намека на черепаший ход его габары [вышедшее из употребления грузовое плоскодонное судно] по сравнению с быстротой морских судов. Он нисколько не удивился, застав соседа в дурном расположении духа, и решил, как всегда, терпеливо сносить все его выходки. Дядюшка Антифер протянул Трегомену палец, который тот нежно пожал большим и указательным пальцами своей громадной ручищи. — Эй!.. Черт возьми! Жми, но не так сильно! — Прости меня... я не нарочно... — Только этого еще недоставало! Затем дядюшка Антифер жестом пригласил Жильдаса Трегомена занять место у стола посередине комнаты. Трегомен повиновался и уселся на стуле, расставив колесом ноги в просторных башмаках без каблуков. Он разложил на коленях большой носовой платок с голубенькими и красненькими цветочками, украшенный по углам якорями. При виде этих якорей дядюшка Антифер неизменно пожимал плечами... Якорь у владельца грузового судна!.. Это все равно, что водрузить на габару фок-мачту, грот-мачту или бизань-мачту! — Ты выпьешь коньяку, лодочник? — спросил он, пододвигая две рюмки и графин. — Ты же знаешь, старина, что я никогда не пью. Это не помешало хозяину дома наполнить обе рюмки. По обычаю, освященному десятилетней давностью, дядюшка Антифер, выпив свой коньяк, выпивал затем и порцию, налитую соседу. — А теперь поговорим. — О чем? — спросил Жильдас, отлично знавший, для какой цели его позвали. — О чем?.. О чем же еще мы можем говорить, как не о... — Ах да!.. Ну, нашел ты наконец ту самую точку, которая тебя так интересует на этой пресловутой широте? — Нашел? Каким образом, ты думаешь, я мог найти? Слушая этих двух болтушек, которые без умолку трещали здесь? — Так ты называешь добрую Нанон и прелестную Эногат? — А! Я знаю, ты всегда становишься на их сторону, против меня!.. Но не в том дело. Вот уже восемь лет, как умер мой отец Томас, прошло уже восемь лет, а вопрос об этой точке не продвинулся ни на шаг... Пора уже положить этому конец! — Что касается меня, — сказал Жильдас Трегомен подмигивая, — я бы положил конец... бросив навсегда этим заниматься. — Так, так!.. А завещание отца на смертном одре? А с ним что бы ты сделал?.. Для меня это священный долг! — Как жаль, — ответил Жильдас Трегомен, — что твой почтенный отец больше ничего не сказал. |
