— Мне кажется, мне надо начать за тобой внимательно присматривать, — сказал Загар. — Ты думаешь как Морис.

— На мой счёт можешь не беспокоиться. Я мал, люблю танцевать. В вожаки поэтому не гожусь.

— Если бы здесь бы Опасный Боб! — вздохнул Загар. — Ты его не видел?

— Нет, босс.

— Он нам нужен. У него в голове была карта.

— Карта, босс? Я думал, это ты рисуешь карты на земле…

— Я не имею в виду рисунки туннелей и ловушек, я говорил о карте того… того, кто мы и куда мы идём.

— О, и ты думаешь при этом о красивом острове? Если честно, я никогда по-настоящему во всё это не верил, босс.

— Я ничего не знаю о каких-то островах, — ответил Загар. — Но когда я был… там, в том месте, то я видел, как идея обретает форму. С древних времён идёт война между людьми и крысами! Она должна прекратиться. Причём здесь и сейчас, с этими крысами… Я думаю, это действительно возможно. Быть может, это возможно только здесь и только сейчас. Я вижу реализацию этой идеи у меня в голове, но я не могу найти правильные слова  для неё, понимаешь? Поэтому нам нужен Опасный Боб, потому что он знает карты для мыслей. Мы должны придумать  выход из этой ситуации. Бегать и пищать — это нам не поможет, Сардины.

— Я пойду организую несколько поисковых групп, босс. Где имеет смысл начинать поиски?

— Он был с Морисом, — сказал Загар.

— Это хорошо или плохо, шеф? — спросил Сардины. — Ты знаешь, что говорил Окорок? — Можно быть уверенным, что кошка…

— …всегда остаётся кошкой. — Да, я знаю. Хотел бы я знать ответ, Сардины.

Сардины подошёл поближе. — Можно тебя о чём-то спросить, шеф?

— Конечно.

— Что тебе прошептал Окорок перед смертью? Это была особенная мудрость вожака, правда?

— Это был хороший совет, — ответил Загар. — Хороший совет.

Морис моргнул. Очень медленно его язык вернулся на место. Он прижал уши и пополз как в замедленной съёмке вдоль туннеля.

Прямо под решёткой лежало что-то светлое. Красная струйка исходила от чего-то, находящегося выше по течению. Она обтекала светлый объект с двух сторон, объединяясь ниже по течению вновь.

Морис схватил объект. Это оказался скомканный лист бумаги, размякший от воды и весь покрытый красными пятнами. Морис вытащил комок бумаги наверх. Когда он аккуратно расправил его, он увидел размытые картинки, нарисованные толстыми карандашными линиями, и узнал их. Однажды, когда у него не было более интересного дела, он научился читать эти рисунки. В общем-то их было несложно понять.

— Крыса не должна… — начал он. Потом следовало неразборчивое место. Под ним стояло: — Мы не такие как другие крысы.

— О нет, — сказал Морис. Это бы они так просто не выбросили. Персик всегда таскала это с собой как сокровище…

Найду ли я их раньше тебя?  спросил чужой голос в голове Мориса. Или может быть я их уже нашёл?

Морис сорвался с места и побежал, оскальзываясь на покрытых слизью камнях.

Какие они всё-таки странные, КОШКА. Крысы, которые думают и верят, что они теперь не крысы. Может, мне стать ненадолго таким как ты? Стать КОШКОЙ? Оставить одного из них в живых? НА ВРЕМЯ?

Морис тихо фыркнул. Другие туннели, поменьше размером, ответвлялись налево и направо, но красная струйка вела прямо. И там, под очередной решёткой, лежало в воде то, от чего исходил красный след.

Морис застыл.