А ведь в памяти Джины он остался человеком, способным обмануть невесту. С этим невозможно смириться.

Розита возвратилась с подносом. Алекс с улыбкой поблагодарил ее, но та даже не улыбнулась в ответ. Обычно словоохотливая Розита молча накрыла на стол и удалилась при первой же возможности.

Что-то все не так происходило в это утро! Розита поступила на работу в Кинг-Касл, когда он был ребенком, и с тех пор у нее всегда находилась для него улыбка. Он бросил быстрый взгляд на бабушку, но лицо Изабеллы оставалось беспристрастным. Подчеркнутая сдержанность, жесткое спокойствие – верный признак того, что Изабелла Кинг чем-то встревожена.

– Бабуль, в чем проблема?

Изабелла разлила кофе, отставила кофейник и только после этого решительно посмотрела внуку в глаза.

– В тебе, Алессандро.

Теперь у Алекса не осталось никаких сомнений: и ей, и Розите известно, что он спал с Джиной. Но откуда?

– Прошу прощения, если я тебя чем-нибудь расстроил. Все проблемы я улажу немедленно, – пообещал он.

Старуха с укором взглянула на него.

– И как же ты намерен выпутываться? Вынуждена тебе напомнить…

– Я разорвал помолвку с Мишель, – перебил ее Алекс. – Сразу после свадьбы. Поэтому я и вернулся домой.

Глаза Изабеллы вспыхнули, а затем она, как будто мгновенно расслабившись, откинулась на спинку стула.

– Приятно сознавать, что ты все-таки поступил не совсем бесчестно.

– Бабуль, да пойми же…

– Алессандро, позволь мне высказаться прямо. Джина Терлицци приехала сюда как мой гость. Она могла рассчитывать, что ее личная жизнь не будет потревожена в комнатах, отведенных ей и ее ребенку. Я ни на секунду не поверю, что она сама тебя позвала. Мне ее преждевременный отъезд говорит о многом.

Алекс нахмурился.

– Она что-нибудь тебе сказала?

– Неужели ты полагаешь, что молодая дама, если только у нее есть чувство собственного достоинства, станет во всеуслышание заявлять, что мой внук ее соблазнил?

– Я ее не соблазнял, – жестко возразил Алекс.

– Что мой внук использовал ее в качестве успокоительного средства после ссоры с другой женщиной.

– Нет! – Он стукнул кулаком по столу и вскочил, отшвырнув стул. – Бабушка, не вмешивайся в мои дела. Я сам все решу.

– Посмотрим, Алессандро, – безжалостно отрубила Изабелла. – Я не желаю стыдиться своего внука.

Стыдиться?

Это слово уязвило его так, как не могло бы уязвить ничто другое.

– Она же тебе нравится, – негромко произнес он.

– Да. И она достойна уважения. Мне больно, что кто-то из моей семьи нанес ей оскорбление.

Алекс кивнул. Джина действительно достойна уважения. Изабелла никогда не была расположена к Мишель. Можно допустить, что ее предвзятость объясняется преклонным возрастом, приверженностью старому жизненному укладу, неспособностью смириться с новыми веяниями, тогда как Мишель современна до мозга костей. А может статься, он тоже старомоден. И для него уважение значит больше, чем поверхностный глянец.

– Бабуль, поверь, я ее не соблазнял. И не думал о мести или о чем-либо другом в том же роде. Нас просто потянуло друг к другу. Это было взаимно. И я ни от чего не отказываюсь.

Неопределенность, отравлявшая атмосферу утра, исчезла. Изабелла глубоко вздохнула.

– Телефон Джины Терлицци и ее адрес записаны у меня в рабочем блокноте.

– Спасибо.